Сорок бочек арестантов - [17]

- Ну что ж, - сказал я, - как говорят опытные антиквары, к предмету прилагается добротная легенда. - Записи Шайко вы сохранили?

- Да, конечно, - закивала Альбина Львовна.

- Впрочем, это всего лишь мемуары Паука. А он никогда особо не гонялся за правдой. Хорошо, давайте определимся, чем я могу быть вам полезен. Все, что я мог сказать о его подлинности, я уже сказал.

- А вы не хотите попробовать его открыть? - Альбина Львовна попробовала по-женски заглянуть мне в глаза.

- Я? Болгаркой? Нет, не хочу.

- Что вы посоветуете нам с ним делать?

- Давайте подумаем. Отколупывать куски и продавать на лом вы не готовы. Взламывать тоже. Давайте вы спрогнозируете ситуацию, в которой вы собираете пресс-конференцию и сообщаете мировой общественности, что вы являетесь счастливыми обладателями....

- Боже упаси! - в один голос воскликнули Борис Михайлович и Альбина Львовна - все Индианы Джонсы сбегутся в наш гараж. Не говоря уже о Бенях Криках и Мишках Япончиках. - А нельзя ли его как-нибудь продать целиком, так, чтобы никто об этом не знал?

- Продать кому? Поймать какого-то миллиардера, оглушить, связать, привезти в Одессу и пока он не оклемался, продать ему Ковчег Завета? Когда вы продаете, вы спрашиваете одного - не хочет ли он купить, второго - не хочет ли он купить, а на третьем вам уже нечего продавать.

- Так что нам делать?

Не знаю. Могу только сказать, что бы я делал на вашем месте. Во-первых, убил бы консультанта, то есть меня, чтобы ничего не разболтал. Во-вторых, положил бы труп вот в эту смотровую яму и залил бы цементом...

- Алёночка знает, что вы поехали к нам - невпопад ляпнула Альбина Львовна.

Мы с Борисом Михайловичем уставились на нее, как ослепленные молнией.

- То есть, я хотела сказать, что мы вам целиком доверяем и рассчитываем на вашу порядочность. Алёночка говорила, что вы необыкновенно порядочный молодой человек.

- Альбиночка, ты вообще чаще думай, когда говоришь - мягко и деликатно улыбнулся своей супруге Борис Михайлович.

- Ну, если вы не готовы к цементным работам, по крайней мере перепрячьте ваше сокровище. Я не хотел бы быть живым носителем информации о местонахождении Ковчега Завета. А Алёночке я скажу, что вы показывали мне картины вашего дедушки.

- Коньячку? - предложил Борис Михайлович и почти незаметным движением опустил в мой нагрудный карман сто долларов. Не успел я ответить, как он достал из ящика с инструментом бутылку «Курвуазье».

За коньяком последовали шпроты, банка маслин и пластмассовые стаканчики. В гараже было холодно. Мы пили ледяной коньяк и дышали выхлопными газами включенного для обогрева автомобиля.

- Да, - сказал Борис Михайлович, - я всегда подозревал, что быть властелином мира - тошнотворное занятие.

Он был все-таки интеллигентней, чем Альбина Львовна.

НЕБЕСНЫЙ СОВЕТСКИЙ СОЮЗ

Посвящается Оресту Тодуа, из которого получился бы приличный одессит, если бы он не был сумасшедшим грузинским патриотом.

Люди, которые видят в жизни только внешнее, всю жизнь остаются слепыми. Им кажется, что мир состоит из работы, денег, семьи, ремонта, покушать-поспать.

Иногда они зацикливаются на чем-то: на женщинах, например, или на своем автомобиле. Или собирают марки. Или гонятся за славой. Я знаю людей, для которых главное в жизни - рыбалка, и знаю одну женщину, которая просто помешана на своей внешности. А еще у меня есть друг, который думает, что он музыкант, и еще один, который говорит, что он художник, а сам только пьет водку. И что? Вот пройдет их жизнь, и к чему они придут? Они же всю жизнь видели только внешнее, а суть, смысл - прошли мимо них.

Ведь глупо думать, что наш мир, то, что мы видим - это уже все. Есть еще тонкие уровни, которые не в пространстве, а в духовных измерениях. Но это лучше объяснить на примере.

Роман Альбертович Выхрестюк был коммунист от рождения. Никто уже не помнит, когда он вступил в партию, да и родители у него, кажется, были партийные. Кто он был - инженер, рядовой совершенно итээровец завода сопротивлений. То есть, советская жизнь каких-то особых благ не предоставляла. И даже его партийность никуда его не продвинула - ни за границей он не был, ни спецпайков не получал, ни в Крым на партконференции не ездил. И так, в общем, вместе со всеми остальными ИТРовцами завода сопротивлений похихикивал на перекурах про эту советскую власть и партию, и лично товарища дорогого Леонида Ильича.

Но потом как-то получилось, что остальные товарищи из завода сопротивлений куда-то поразъезжались - кто в Америку, кто в Израиль, кто в крайнем случае в Москву - Страна наша развалилась и остался Роман Альбертович один и в неудачных бытовых и экономических условиях. И какая-то такая в нем ностальгия по Советскому Союзу возникла, что он перечитывал журнал «Новый мир» и ругал Горбачева всем своим оставшимся знакомым, которых встречал на улицах. В гости его почему-то не очень приглашали.

А еще Роман Альбертович увлекся эзотерикой. У него не очень были деньги покупать книжки - за эзотерику лупят цены очень даже потусторонние, - но он охотно беседовал с людьми, которые на скамейках раскладывали наклеенные на картон бумажки про духовное прозрение и другие полезные вещи.