Соратницы - [11]

Главное — желание петь пробудилось не по необходимости и не от сжигающего душу страха за жизнь оборотня, а от восторга перед чистотой и свободой этого места.

Тэри не запомнила, как открыла калиточку и оказалась в садике, сидящей на той самой скамье, только утопавшей теперь в пышно разросшихся кустах самых разных цветов. Не осознала и в какой момент не выдержала и запела.

И уж тем более не сразу заметила небольших, полупрозрачных зеленоватых существ с прекрасными большеглазыми личиками, облепивших ее подол и рассевшихся на соседних кустиках. Прелестные создания слушали пение Тэри с откровенным и неподдельным восторгом, и когда девушка их обнаружила, то просто не смогла прервать песню и разочаровать дивных незнакомцев.

Пела и смотрела в восхищенные глаза, поражаясь светившейся в них мудрости, сочувствию и светлой грусти.

«Вы кто? Откуда взялись? Чего хотите?» — рвались из души девушки вопросы, и она собиралась их задать, как только допоет последний куплет. Но незнакомцы вдруг насторожились, засуетились, потянули Тэрлину со скамьи под сень буйно цветущих кустов шиповника. И не успела она ни возмутиться, ни удивиться странному качеству растения, не зацепившегося за нее ни одной колючкой, как оказалась стоящей среди ароматных ветвей, опутанная зеленоватой, полупрозрачной и невесомой вуалью.

А дивные создания исчезли, незаметно и бесшумно, словно были видением или плодом ее собственного воображения.

— Тэри? — возникла в проеме калитки герцогиня Кателла Габерд. — Ты где?

«Здесь…» — собиралась отозваться маркиза Дарве Ульгер, но маленькая, бесплотная ручка легла ей на губы.

— Где она? — Вслед за Кати появились королева с Олифанией и принцы.

— Куда-то ушла, — вздохнула брюнетка и побрела по дорожкам, оглядывая дальние уголки небольшого садика. — Даже непонятно куда.

— Может, на стену? Тут есть еще один выход, с другой стороны, — предположила Фанья и печально вздохнула: — В последние дни она старается держаться в сторонке.

— И я ее понимаю, такое потрясение сразу не проходит, — невесело произнесла Августа, входя в сад вместе с остальными кадетками. — Она сидела там так долго, что стала старше… бывают такие события, которые прибавляют возраст в сотни раз быстрее.

— Просто он разбил ей сердце, — почти неслышно вздохнула Октябрина, и, как назло, в этот миг стих ветерок и смолкли птички.

— Не может быть… — вмиг побелела ее величество. — Но она же… такая спокойная?

— Тэри привыкла терпеть, — оглядываясь, нехотя пояснила Бетрисса, — и ни на что не надеяться. И вместе с тем она сильная, иначе не сумела бы его спасти.

— А нам нельзя пояснить, о ком вы тут говорите? — нахмурился Альред. — У вас сплошные тайны.

— Это не наши тайны, — буркнула Октябрина, и опять как по команде смолкло все вокруг, донося ее слова до слуха каждого присутствующего.

— Да что это за шутки в самом деле! — рассвирепела герцогиня Сарнская. — Кто меня дразнит?

— А мне кажется, не дразнит, а, наоборот, согласен с тобой, и я тоже начинаю склоняться к тому же мнению, — решительно заявила вдруг Фанья. — Потому что люблю всех как родных и больше не хочу ничьей боли. Узнав правду, Рад ушел из дома, а ведь ему не было и семнадцати, потому я и пошла за ним. И знаю не понаслышке, как тяжело он все это переживал. Сами посудите, у мальчишки тогда весь мир перевернулся. Ему еще повезло, случайно спас Года, и за это Вирденс взялся ему помогать. А Альри тоже имеет право все знать, он уже не ребенок. И не должен думать про мать так же, как злобные сплетники. Да и про Рада тоже, он не заслужил такого отношения.

— Фанья! — Отшатнувшись, королева смотрела на подругу неверяще, как на внезапно вылупившееся из куриного яйца чудовище. — Но ты же… мы ведь…

— Я всегда была вам благодарна и предана, ваше величество, — неожиданно опустилась на колени тихоня, — всегда любила вас как сестру, а ваших детей — как собственных. И именно эта любовь к ним теперь заставляет меня просить — скажите мальчикам правду. Не обижайте ни их, ни его, он ведь жизнью не раз ради вас всех рисковал, от счастья готов отказаться, я только сейчас отчетливо поняла. Опасается, что она не поймет его отказа от положенного титула, не согласится уйти к его родичам.

— Ваше величество… — горько всхлипнула вдруг Кателла и тоже опустилась на колени, — мы тоже поклялись молчать, но это ведь так несправедливо!

— Я не буду становиться на колени, — гордо подняла нос Бет, — но я с ними полностью согласна. И за разбойника мне теперь тоже обидно. Вы ведь любите его, так чего боитесь? Вернее, кого? Особенно теперь, когда почти вся знать оказалась предателями, хотя и невольными? Кто из них посмеет поднять на вас голос? Да мы сразу укажем им место, и Годренс с учителем помогут.

— Ваше величество, — подступила к королеве княгиня Марьено Бейранг, заглянула в ее глаза загнанной лани своими синими очами, — они говорят правильно. Мы вам зла не желаем и плохого не посоветуем. А разбойник и правда может от отчаяния наломать дров… уже наломал. Нас ведь не обманешь, видим, на кого он поглядывает.

— И монетку ей показывал, — непонятно о чем вспомнила Бетрисса, — и спасать ринулся, даже не зная куда… А теперь не замечает, и я боюсь за нее. За них. Вон и запела еще…