Сор из избы - [3]

Шрифт
Интервал

Аркаше сиять бы и гордиться за показатели и престиж, но… Спущенный району уровень успеваемости был уже не для него. «Хорошистами» стали другие, пополнив процент до требуемой цифры… Отец запил, в доме было неспокойно. Мать, еще не так давно сидевшую королевой на собраниях, с «престола» свергли. Она корпела с сыном за домашними заданиями и чувствовала, что не в силах вернуть былое. Словно что-то держало Аркашу на месте, замедляя развитие. Муж смеялся, когда она пыталась рассказать ему о своих тревогах. Ей приходило на ум, что сын умственно неполноценный и его переведут во вспомогательную школу. «Нет! — внутренне кричала она. — Нет! Я не переживу». И вспоминала, вспоминала, пытаясь в прошлом найти свою вину, нечто такое, что могло бы опровергнуть или подтвердить…

С какой-то мстительной усмешкой она вспоминала подружек по выпускному классу, «дурочек», бредивших вечной любовью и большой семьей — мал мала меньше…

Она выскочила замуж первой, и уже ждала ребенка. Сначала стала ждать ребенка, а после вышла. Так делали многие, ничего удивительного. Время! Беременность была обычной, в меру трудной, в меру болезненной. Она поправилась и окрепла. Страшилась лишь ожиданием. Ее День близился. О нем рассказывали по-разному: с усмешкой, со страхом или безразличием, но все признавались, что этот день — не рядовой для любой женщины, недаром его отмечают всю жизнь. Веха! И надо стараться.

— Уж я постараюсь! — обещала она мужу и себе.

Тот День начался на неделю раньше определенного врачом. Рассвет был серенький, дождливый, муж побежал вызывать «скорую». Дозвонился не сразу. Трубки с автоматов были срезаны.

Ждать было трудно и больно. «Скорая» не спешила. Муж позвонил опять, его обругали. Оказывается, то не только ее День. Ничего удивительного, но она заревела от обиды.

В родильном отделении минута казалась вечностью. Она была здесь первый раз, не умела, не знала и не могла спросить, да и спросить было не у кого. Казалось, о ней забыли.

— Старайся! — требовала акушерка, подойдя на минуту. — Не ори!

Для врачей ее День был обычным, рабочим. Заведующая болела, ее подменяла сварливая старушенция с красными солдатскими руками, она не признавала родооблегчающих лекарств, входивших в моду, снимающих боль, считала молодых рожениц неженками, командовала, словно солдатами на плацу. «Родилка» была тесная, старая, перегруженная, нянечек не хватало, принимали случайных людей. Они приторговывали постельным бельем и пьяно улыбались, не очень заботясь о чистоте и порядке.

— Старайся! — сердилась акушерка, видя, что Галкина не укладывается в норму и ребенок может задохнуться. — Кричи! — разрешила она, опасаясь, как бы роженица не лишилась сознания. И ушла. Кричать Галкина не могла, стараться тоже. Больно было даже вздохнуть. Она кусала губы и прощалась с жизнью…

Но все обошлось. Родился мальчик, крупный, здоровый. И роды были обычными, без отклонений, как записал в истории болезни врач. Но отклонения были, о них могла знать только мать…

Она знала, что никогда не родит второго, не захочет.

— Забудется! — смеялись женщины в палате. — Еще встретимся!

Галкина знала: не встретится. Преграда тому была осязаемой, можно потрогать руками, будто стена — из боли, окриков, унижения. Она боялась старуху-врача, мявшую живот на утренних обходах, плакала по ночам от того, что порядка нет и ее кровинушку, Аркашу, могут ненароком подменить. Персонал ненадежный. Быть может, то были враки, но они передавались от роженицы к роженице, по эстафете, сердя персонал. Шла невидимая война нервов и амбиций. Галкину стошнило, когда в столовой на стене она увидела таракана. Нянечки божились, что таракана занесли со стороны, с передачей, но больные говорили, что это не так. Требовали навести наконец порядок в отделении.

— Подумаешь, чистюля! — возмущались санитарки. — Небось, дома в кастрюлях паутина…

Галкина глотала слезы обиды: она и вправду была чистюлей, не выносила грязи и намывала все дома до блеска, не жалея рук.

В столовую Галкина перестала ходить, обходилась передачей и чувствовала себя виноватой от мысли, что молоко станет хуже и Аркашенька будет мучиться животиком.

«Вот переедем в новый корпус, — говорили врачи, — должны ведь его построить!»

Корпус строили пятнадцать лет, передавая от одного нерадивого стройуправления другому.

Галкина вылежала положенный срок, собралась и пошла, взяв ребенка из рук сестры. На улице ждал, сияя, муж. Он ни о чем не догадывался, как все мужья, и загадывал вперед. Ему ничто не мешало иметь еще ребенка… Перед ней была преграда. Видимо, она была трусиха и неженка, старуха права.

Шло время, преграда оставалась. Ее не взяли в институт с грудным ребенком, мягко объяснив, что будет трудно и лучше подождать. Она смирилась, ждала. Аркаша рос здоровым, мать отдавала ему всю себя, жила его дыханием. Но в роковом четвертом он споткнулся: тройка, двойка, тройка, двойка… Стена!

— Трудный ребенок у вас, — объяснили в школе, — истерические реакции на замечания. Один в семье, а один ребенок — еще не ребенок.

Для них было все объяснимо. И лишь для нее — стена.

Сын был чистюля, это отмечали учителя. Советовали внушить ему, что двойка в дневнике — тоже грязь, похуже прочей. Аркаша слушал, не возражал, приходил из школы — ни пылинки, а в дневнике — «грязь»!


Еще от автора Борис Сергеевич Кудрявцев
Невоспитанный трамвай

В динамичных, изобретательно построенных рассказах молодой челябинский автор высмеивает отрицательные явления нашей жизни. Богаты и разнообразны его интонации: от мягкой ирония до гневного неприятия соглашательства со злом.


Рекомендуем почитать
Из сборника «Рассказы о путешествиях»

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Игра

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Bidiot-log ME + SP2

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Язва

Из сборника «Волчьи ямы», Петроград, 1915 год.


Материнство

Из сборника «Чудеса в решете», Санкт-Петербург, 1915 год.


Переживания избирателя

Ранний рассказ Ярослава Гашека.