Соперница королевы - [23]

Но она должна была проявлять осторожность, что она и делала. На ее трон претендовала Мария, королева Шотландии. Что могло быть лучше, чем выдать ее замуж за слабого распутного юнца, который опозорит Шотландию и вызовет презрение у людей, склоняющихся на сторону Марии. Обе сестры леди Грей, Катерина и Мэри, оказались в Тауэре за то, что вышли замуж без позволения королевы. Таким образом Елизавета позаботилась о том, чтобы убрать с дороги всех, кто в очереди наследников престола стоял перед ней.

Из Шотландии пришла новость, что Мария беременна, — не слишком хорошее известие. Если Мария окажется плодовитой, да еще и сына родит, то люди начнут сравнивать двух королев. Елизавета была мрачной до тех пор, пока не услышала о том роковом ужине в Холирудхаусе[4] в Эдинбурге, когда на глазах у находящейся на последних месяцах беременности Марии был убит ее секретарь итальянец Риццио. Елизавета сделала вид, что рассердилась, когда ей намекнули, что итальянец был любовником Марии, но втайне ее тешил такой слух. Она была очень загадочна и непроста, наша королева.

Двор находился в Гринвиче, в любимом дворце королевы, поскольку она родилась там. Присутственная зала этого дворца была очень представительной, богато украшенной гобеленами. Королева очень любила показывать гостям комнату, где родилась. И каждый раз, когда я видела Елизавету в этой комнате, то замечала странное выражение у нее в глазах. Может, она представляла себе свою мать, Анну Болейн, с разметавшимися по подушке прекрасными черными волосами, обессиленно лежащую на большой кровати. Что почувствовала она, когда ей сказали: «Это девочка»? Ведь родись мальчик, и судьба Анны сложилась бы по-иному. И это странное выражение в глазах Елизаветы было похоже на решимость доказать, что она справится с королевским бременем куда лучше, чем любой мальчик.

Это случилось во время бала. Королева была в одном из изумительных платьев из своего огромного гардероба. Она прекрасно выглядела — белый и малиновый атлас платья был расшит жемчужинами величиной с птичье яйцо, а воротник усыпан мелкими бриллиантами, сверкавшими, словно капли росы.

Она танцевала с Томасом Хиниджем, очень красивым мужчиной, который в последнее время пользовался ее особым вниманием, когда в зал вошел Уильям Сесил. По его виду Елизавета поняла, что есть важные новости и сразу знаком подозвала его к себе. Сесил что-то прошептал ей на ухо, и королева побледнела. Я танцевала рядом с Кристофером Хэттоном, одним из лучших танцоров при дворе, и тут же остановилась.

— Ваше Величество, вам нехорошо?

Танцующие поблизости пары тоже остановились.

Елизавета мрачно оглядела нас и объявила:

— Королева Шотландии родила замечательного сына… а я только пустоцвет.

Уголки ее губ опустились вниз, и она сразу стала усталой и печальной.

Сесил снова что-то прошептал ей на ухо, и Елизавета кивнула.

— Позовите ко мне Мелвилла, — сказала она, — чтобы я могла выразить ему свою радость.

Когда посол Шотландии вошел в зал, королева взяла себя в руки и снова, казалось, была весела. Она сообщила послу, что уже знает о рождении сына Марии и очень рада.

— Моей шотландской сестре невероятно повезло, — добавила она.

— То, что ребенок благополучно явился на свет, настоящее чудо, — ответил Мелвилл.

— О да, Шотландию сотрясали такие распри. Но этот малыш поможет восстановить мир.

А когда Мелвилл осведомился, не окажет ли королева Англии честь стать крестной матерью маленькому принцу Шотландии, Елизавета без колебаний дала согласие.

Однако позже, увидев, как задумчиво она смотрит на Роберта, я подумала, что так дальше продолжаться не может. Рождение наследника в Шотландии было горьким напоминанием о том, что Елизавете пора подарить наследника Англии. Она должна выйти за Роберта сейчас, ведь, в конце концов, рано или поздно она все равно собиралась это сделать.

* * *

В тот Новый год я пребывала в такой милости у королевы, что она даже подарила мне тринадцать ярдов черного бархата на платье, а это был дорогой подарок.

Мы были в Гринвиче и готовились праздновать Двенадцатую ночь. Я находилась в особенно приподнятом настроении, поскольку мне казалось, что в последние недели Роберт Дадли начал обращать на меня внимание. Даже если комнату переполнял народ, стоило мне поднять глаза, как видела, что он на меня смотрит. Встретившись взглядами, мы чуть улыбались друг другу.

Роберт, бесспорно, был очень красивым мужчиной, к тому же одним из самых богатых и влиятельных при дворе. Мужественность в нем сочеталась с энергичностью. Я и сама не знала, что привлекает меня в нем больше, — эти качества или то, что королева так им очарована. Сближение с ним неизбежно повлечет за собой гнев Елизаветы. Если мы будем встречаться, то все должно быть тайно. Если Елизавета узнает, будет грандиозный скандал, и Роберт лишится всех своих привилегий, не говоря уже обо мне. Что ж, такое приключение только возбуждало, а я всегда любила риск.

Разумеется, я не была настолько глупа, чтобы не понимать, что стоит королеве поманить пальцем — и Роберт тут же бросит меня. Любовью его жизни была корона, а он если чего-то хотел, то шел к цели, не замечая препятствий. К сожалению, корону он мог получить, только разделив ее с Елизаветой, но время шло и становилось все более очевидно, что королева не собирается делиться с ним властью.