Лариса совершенно растерялась и замолчала. А я спросил ее:
- Послушай, ты обратила внимание: сегодня команда проиграла, а я сделал ничью.
- Это говорит патриот института и идеал командного игрока?
Опять заведется, подумал я с беспокойством. Так и кончится опять игрой в молчанку. Это я подумал, а вслух сообщил:
- Мы сыграли до этого шесть матчей. Четыре выиграли. Один - вничью. Один проиграли. В тех четырех встречах я набрал четыре очка. Два раза сыграл вничью.
- Ну и что?
Теперь я мог рассказать ей правду. Потому что у меня появилась надежда. Рассказать и о том, как боялся, что она пойдет на мехмат. Туда один из трех подавших заявление попадает, а я могу выдержать экзамены только вместе с пятьюдесятью одним процентом поступающих. И о том, что произошло, когда не состоялась драка. И о многих других случаях, когда я "подравнивался", сам не понимая, как это происходит.
- Я всегда - член команды, выигрывающий или проигрывающий только вместе с нею. Пойми это. Я не виноват.
- Сегодня команда проиграла. А у тебя - ничья.
- Так я же об этом и начал говорить! Значит, я смог подравняться не к своей команде, а к противнику.
- Можешь и так?
- Оказывается, могу. И, кажется, не только...
От мощного толчка в бок я отлетел к краю тротуара, поскользнулся, упал на одно колено. Высокий парень, чуть покачиваясь, явно для куража, а не оттого, что выпил, внимательно смотрел на меня, держа на весу здоровенные кулаки. Рядом с ним улыбался детина пониже, но зато шире в плечах... Много шире. Двое других с шуточками подхватили Ларису под локти.
- С нами, с нами! - верещали они наперебой. - У нас праздничек. Мы бы и кавалера твоего позвали, да у него, наверное, ножка болит... Да ведь и то: нас четверо, а ты одна.
Так. Я собрался. Сообщайся же, ты, Сообщающийся Сосуд!
Отхлынула кровь, залившая изнутри глаза. Рассеялся туман перед ними. Я почувствовал, как вздуваются мышцы, бегут по нервам точные деловые приказы, колено отрывается от тротуара, ноги - обе - чуть согнуты, подбородок опущен, руки я держу на высоте пояса, мозг решает, кто из четверых опаснее и в каком порядке с ними работать. Я ощущаю себя боевой машиной с безупречным узлом управления и совершенным вооружением. Знаю, что должен сделать, что будут делать они, как я отвечу.
Когда опомнился, все мышцы у меня ныли, ноги не слушались. Лариса, отчаянно всхлипывая, тянула меня к своему дому.
- Торопиться некуда, - гордо сказал я, - лежат голубчики.
Но остановились мы только в ее подъезде. Она еще всхлипывала. Я гладил ее плечи и голову.
Подняла глаза.
- Как ты смог?
- Про эту идею я и хотел тебе рассказать. Понимаешь, представил себя в сборной команде союза по самбо. И - подравнялся под большинство.
