Соня, уйди! Софья Толстая: взгляд мужчины и женщины. Роман-диалог - [7]

П.Б./ Возможно. Но все мемуары нужно еще сто раз проверять. Как врач, он застал двух царей — Николая I и Александра II. Но в Москве был куда более «крутой» терапевт — Григорий Антонович Захарьин, кстати, лечивший и семью Толстого. Именно он, а также опытнейший лейб-хирург Н. А. Вельяминов и доктора Лейден и Гирш находились при Александре III в Ливадии, когда тот умирал в 1894 году.

Квартира Берс была, да, в Кремле. Но что такое Кремль до 1918 года, когда туда въехали большевики во главе с Лениным, выселили оттуда всех и рассадили по периметру латышских стрелков? Обычный жилой район Москвы, не самый элитный. Мещане, мастеровые. Так что Андрей Евстафьевич был, скажем так, районным доктором. Но еще, и это важно, сверхштатным врачом московских театров. Поэтому театральная жизнь вошла в сознание Сони с детства. В Большом театре у Берс даже была своя ложа.

Характер у отца был непростой.

Отец мой был хороший хозяин. Он был человек очень цельный, прямодушный, энергичный, горячий сердцем и очень вспыльчивый.

(Т. А. Кузминская. «Моя жизнь дома и в Ясной Поляне»)

Согласно мемуарам Софьи Андреевны, отец очень любил свою жену, которой был старше на 18 лет. Под старость сильно ее ревновал и даже мучил своей ревностью, хотя для нее не было повода.

Софья Андреевна пишет, что внешностью она пошла в мать, а характером — в отца. Я думаю — да. Терзала Толстого ревностью, ревновала даже к тем женщинам, которые были у него до знакомства с ней. Кстати, в Дневнике Софьи Андреевны есть любопытное замечание, что Лев Николаевич с детства «не приучен любить». И вообще в семьях кто-то один любит, а другой «позволяет себя любить». И вспоминает отца, который любил ее мать, а она «позволяла себя любить». Так в кого она была: в мать или в отца?

К.Б./ Представляете, Павел, если окажется, что у нее было, например, 3/5 характера отца и 2/5 характера матери? Как тогда оценивать ее характер? Вам хочется вывести какую-то логическую схему, подвести красивую ровную черту. На мой взгляд, было в Софье Андреевне и от отца, и от матери, и это совершенно нормально. Какие-то черты отца — умение любить и выражать любовь, та же ревность, любовь к природе. Но, например, не было отцовской иронии и чувства юмора, не было легкости в увлечениях противоположным полом.

Есть вопрос посерьезнее. Вы говорите: Софья Андреевна в Дневнике делает выводы, что кто-то один в семье любит, а другой «позволяет себя любить». Вы в это верите? Он любил, а она «позволяла себя любить»? Софья Андреевна любила, а Лев Николаевич «позволял себя любить»? Это такая красивая фраза, которую сочиняют для какого-нибудь монумента «Жертвам любви». На самом деле и мать любила отца. В воспоминаниях Кузминской мать гораздо более раскрыта, чем в мемуарах или Дневнике Софьи Андреевны. И видно, как много любви было в матери. Просто не в ее характере было показывать эту любовь открыто. В чем же она проявлялась? В уважении к мужу, которое чувствовали все дети, в заботе о его покое, в рождении ему детей и воспитании их.

Просто дети, и Соня и Таня, отмечают умение папа показать любовь и делают вывод, что папа́ любит больше. Так и в отношении любви Софьи Андреевны и Льва Николаевича. Так уж не любил он ее, а лишь позволял любить? Его письма и даже поздние записи о жене, в разгар последнего конфликта перед его «уходом», дышат такой любовью, нежностью, заботой о ней и жалостью к ней. Но, не наученный внешне проявлять любовь, он, видимо, недостаточно ее выказывал, и, как истинная «жертва своей любви», Софья Андреевна так резко писала, что он, мол, позволяет только себя любить. Не верьте женщинам, если они пишут или говорят что-то в досаде.

Любовь Александровна

П.Б./ Пойдем дальше… МАТЬ. Берс Любовь Александровна (1826–1886). В девичестве — Иславина. Незаконная дочь Александра Михайловича Исленьева и княгини Софьи Петровны Козловской (урожденной Завадовской). Девушкой Софья Петровна была насильно отдана замуж за князя Козловского, который был пьяницей, бежала от него к Исленьеву и жила с ним в незаконном браке, родив шестерых детей, которые тоже были незаконные, поэтому фамилию им изменили на Иславиных. Софья Андреевна пишет, что бабушка просила Козловского дать детям свою фамилию, он потребовал за каждого 100 тысяч рублей — немыслимые по тем временам деньги!

Любовь Александровна была красавицей, недаром муж ее так ревновал. Она родила ему 13 детей, пятеро из которых умерли младенцами (запомним эти цифры!). Три дочери и четыре сына дожили до зрелого возраста. Умерла намного позже мужа, в Крыму. К умиравшей матери ездила Софья Андреевна. Для этого Толстому нужно было выписать ей разрешение, что она имеет право путешествовать одна, без мужа. Такие для женщин были времена!

Почему я обращаю внимание на цифры? Софья Андреевна в точности повторила свою мать. Тоже 13 детей и тоже пятеро умерли младенцами. Поэтому, когда современные женщины воздевают руки к небу и закатывают глаза: «Ах, 13 детей! Ах, пятеро умерли!» — и предлагают жене Толстого памятник поставить, мне хочется возразить, что тогда уж на памятнике должна быть и фигура ее матери.