Сонное царство. Оружие смерти - [19]

— Это большая трехтонная модель, — сказал доселе молчавший отец. Голос его пророкотал откуда–то из грудных глубин. — С плазменной катапультой.

— Он рассказывает, что на экране своего монитора видел чуть ли не всю Бразилию, — с чувством добавила миссис Метрик. — Видел даже пиранью в Амазонке.

— Интересно, как это. — Ральф поднялся. — Ладно, мне пора в путь. Может быть, приду переночевать.

— Очень хорошо. Мы будем на месте. Мы никуда не ходим.

Он снова пересек свободное пространство комнаты и поднял свой мешок, который оставил в дверях. Потом взглянул на родителей. Теперь ему стало понятно, что служило источником беспокойства, которое он все это время ощущал — выражение их лиц, прикованных к экрану, которое просто граничило с безжизненностью неодушевленных предметов и практически ничем не отличалось от того, которое он наблюдал у коллег по работе на базе. И иногда видел в собственном зеркале. По телу Ральфа прошел озноб. Пожав плечами, он отвернулся и двинулся по коридору.

В своей бывшей спальне во встроенном шкафу он нашел висевшую на плечиках свежую рубашку и плоскую прямоугольную коробку, приютившуюся на одной из полок, о существовании которой почти начисто забыл. Опустившись у открытой дверцы шкафа на колени, он приоткрыл крышку, взгляд его наткнулся на перевязанную пачку бумаги. На верхнем листе под аккуратно напечатанным названием рукописи стояло его имя. Он вытащил тонкую пачку из коробки и полистал страницы, испещренные машинописным текстом, часть которого имела четкую черную печать, а часть, написанная под копирку, была менее четкой и опрятной.

Вещь задумывалась как научно–фантастический роман. Он уже закончил треть работы, когда решил взяться за ночные дежурства в Доме Юношества. Тогда его жизнь пошла наперекосяк, и он, став участником операции «Снонаблюдения», попал в пустыню.

Ральф опустил крышку коробки. «Научная фантастика», — подумал он и покачал головой. Какой смысл писать об этом, когда обнаруживаешь, что живешь в ней? Ральф поднялся и, поставив картонку на место, снял грязную рубашку.

Надев свежую рубашку и застегнув пуговицы, он взял с пола свой холщовый мешок и положил его на кровать. Расстегнув «молнию», вытащил оттуда два потрепанных скоросшивателя. В папках лежали регистрационные карточки, которые заводились на детей при каждом аресте и содержали сведения о местожительстве родителей. В каждой из них Ральф отыскал адреса и выписал их на узкую бумажную полоску. Затем, свернув ее несколько раз, спрятал листок в нагрудный карман рубашки напротив сердца и вышел из комнаты.

Его родители продолжали созерцать все то же телевизионное шоу, хотя не исключено, что развлекательная программа теперь была другой.

Ральф пошел на кухню, где с дощечки, висевшей рядом с желтым настенным телефоном, снял ключи от машины. Бесшумно, так что родители наверняка не услышали, он закрыл за собой дверь.

* * *

Ральф вел «форд», держа в одной руке гамбургер, а другой ловко управляя машиной в транспортном потоке, следующем по Харбор–Фривей. Рядом с ним на сиденье с большой предосторожностью, чтобы не разлился, был поставлен молочный коктейль. Перемещая машину из ряда в ряд, он испытывал особое удовольствие, какое, как он полагал, мог бы ощущать, научись в свое время танцевать. Впереди резко затормозил автобус, Ральф, проворно нажав на тормоза, юркнул в узкий зазор второго ряда, всего на несколько дюймов разминувшись с автобусным бортом. При этом его коктейль наверняка опрокинулся бы, если бы Ральф его вовремя не подхватил. Довольный собой, он вытащил пластмассовую соломинку, решив запить последний кусок серого засохшего мяса, входившего в состав гамбургера.

Вид яркого лос–анджелесского солнца, оставлявшего блики на асфальтовом и бетонном покрытии извилистых магистралей города, был так хорошо знаком ему и вносил в душу такое успокоение, что недавние страхи отступили на второй план. Хотя Ральф все же нервничал. Всосав через соломинку последние капли молочной смеси, он бросил пустой стакан на пол кабины. Вытащив из нагрудного кармана свернутый листок, Ральф развернул его и прочел первый адрес. Посмотрев на дорогу, заметил указатель нужной ему развязки, он пересек два параллельных ряда и въехал в соответствующее ответвление магистрали. Долгий извилистый съезд по наклонной плоскости оказался спуском в другой, темный мир. Если автострада тонула в лучах солнца, то внизу доступ свету преграждали массивные кубы застройки Нуэва Эсперанса, стены которых образовывали подобие искусственного каньона. «Форд» степенно катил по главному проспекту, разделительная полоса которого поросла желтой пожухлой травой и пальмовыми деревьями–коротышками. Ральф внимательно изучал безликие высокие стены, лишенные окон, в поисках нужного номера.

С большим трудом он разглядел под многочисленными слоями лозунгов и имен, замысловатыми буквами выведенных флюоресцирующими красками, шаблоны блеклых цифр. «Прямо трущобное барокко какое–то», — думал Ральф. Некоторые из букв достигали в высоту нескольких метров, и для их написания требовалось обладать хотя бы элементарной техникой скалолазания. Он мог себе представить, как жилистые подростки Нуэвы, разбрызгивая из баллончиков краску, ползали по фасаду зданий, отталкиваясь от стен ногами, напоминая исследователей космоса в условиях невесомости, которых изображали в допотопных научно–фантастических лентах пятидесятых годов. Чтобы избавиться от навязчивого образа, Ральф покачал головой и тотчас увидел номер, который искал.