Сонная Лощина. Дети революции - [14]

Кэролайн вошла в Желтую комнату – в музее все галереи получили обозначения в соответствии с цветовой схемой окраски помещений, – где висели портреты давно преставившихся и, наверное, чем-то знаменитых людей. К искусству Кэролайн никогда интереса не питала, а потому ей плевать было на все экспонаты. Вот если бы в музее выставляли обувь… Как же она соскучилась по шопингу!

Мысленно упрекнув себя за мелочность и покачав головой, Кэролайн проследовала в Зеленую комнату – здесь висели пейзажи. Муж-пьяница мертв, сын-наркоман – мертв, а она только и может тосковать по шопингу, потому что застряла на низкооплачиваемой работе в музее, полном совершенно неинтересного хлама.

Кортландты были одной из богатейших семей, перебравшихся в нижнюю часть Гудзонской долины в девятнадцатом веке. И хотя они не были столь же богаты и известны, как те же Рокфеллеры, сделали они немало. Музей, например, открыли – которым ныне руководил трастовый фонд Кортландтов в лице невероятно докучливой семейной пары. Финансами заведовал муж – Дэниел Капсис, а персоналом – Майра, его супруга. Именно она настаивала на регулярных обходах, хотя в каждом помещении были установлены камеры наблюдения с отличной инфракрасной подсветкой. Фишка в том, что нужен был человек – следить за самими камерами, а трое ночных дежурных шли к ним в довесок. Днем, когда по музею бродят посетители, полезно выставлять в галереях охрану, зато ночью… Это же трата денег!

Не то чтобы Кэролайн жаловалась. Бог свидетель, ей нужны деньги, как и Кайлу – платить за учебу в колледже, и Педро – содержать себя, престарелую матушку, племянницу и кучу любовниц… Вот бы он поведал именно о своих любовных похождениях.

Более-менее интересное начиналось в Синей комнате, галерее декоративного искусства. Кэролайн, может, и не занимали портретики и пейзажики, однако ей всегда нравилось смотреть, как обставляют дома другие люди.

В конце дня, когда закрывались двери музея, большие потолочные огни гасились; зажженными оставались только лампочки над картинами. Правда, когда Кэролайн вошла в Синюю комнату, не горели и они.

Потянувшись за фонариком, другой рукой Кэролайн сняла рацию с пояса и произнесла в микрофон:

– Эй, Мини, в Синей комнате что, питание нарушено?

Секунду спустя приглушенный голос произнес в ответ:

– Да нет, свет горит, я четко вижу тебя на экране.

А в чем дело?

Кэролайн удивленно моргнула. Включив фонарик, она удивилась еще больше: из рассеивателя ударил лучик света длиной всего в четверть дюйма.

Дальше он тонул в чернильной тьме.

– Тут темно, хоть глаз коли.

– Ничего такого не вижу, Кэролайн.

Она прошла чуть дальше в глубь комнаты. Пользы от фонарика по-прежнему не было никакой.

Резко похолодало, Кэролайн вздрогнула, поежилась.

– Мини, ты что, кондер включил?

– Кэролайн, на дворе январь. Кондер до первого мая включать запрещается.

– А, верно. – Кэролайн и забыла о правилах пользования кондиционером, хотя, с другой стороны, устроилась она сюда работать поздней осенью. Кондиционер при ней не включали, и, само собой, правила вылетели у нее из головы. – Все равно, какого черта… Уходи!

Кэролайн сама не заметила, как развернулась и устремилась назад, в Зеленую комнату. Приказ бежать прозвучал у нее в голове!

Кэролайн замотала головой, словно пытаясь прогнать неведомый источник голоса.

– Мини, быстро включай сигнализацию! В Синей комнате что-то не так!

– На экранах ничего нет. Ты ломишься из Синей просто так, без причины. Что там у тебя?

– Я загляну, проверю, – вызвался Педро.

– Да, знаю, звучит как бред! – прокричала Кэролайн, не в силах успокоиться. Она сделала несколько быстрых вдохов-выдохов. – Кто-то велел мне бежать.

– Кэролайн, – с нажимом произнес Кайл, – нет там ниче…

Голос Кайла затих, и когда пауза затянулась секунды на две, Кэролайн позвала в рацию:

– Мини, что там?

– Я… бред какой-то. Одна из витрин открывается сама собой.

– Каролина, – позвал Педро, – я у дальнего входа. Ничего не вижу. Тут сплошная тьма.

Отяжелевшие ноги отказывались идти обратно к Синей комнате.

– Нет, это бредятина какая-то, – произнес Кайл, чуть не крича. – Вижу комнату на мониторе, отчетливо вижу. Педро, вон ты стоишь у дальнего входа. И витрина – витрина открывается сама собой… Черт возьми, крест вылетел из нее!

– Крест? – переспросила Кэролайн. Если память не подводит, этим крестом наградили какого-то героя Американской революции. Или Франко-индейской войны? Половина экспонатов в Синей комнате относилась к тем двум конфликтам, а история занимала Кэролайн еще меньше искусства, вот она и путала все.

– Я вхожу, – сказал Педро. – Эй, кто здесь? Не двигаться! Мы вызвали полицию, и… ауууууугх!

Внезапный крик вывел Кэролайн из ступора, и она помчалась к Синей комнате. Правда, бег в последнее время не входил в число любимых занятий, и она споткнулась и упала. Ощутила горький привкус во рту, жжение в горле. Кое-как встала на ноги, гадая: что такого могло произойти с Педро? К чему такой душераздирающий крик?

– Педро? – проорал в рацию Кайл. – Педро, в чем дело? Кэролайн, все камеры вырубились. Я ничего не вижу!

– Полицию вызвал?

– Только сигнализацию включил.