Соната-фантазия - [14]

Светлана почувствовала, как в ней все закипает. Она давно поняла, что любит Андрея. Интуиция подсказывала Светлане, что она тоже не безразлична Крамову. Он всегда к ней так внимателен, если не сказать больше… А теперь бог весть откуда появившаяся красотка разбивает все!

Крамов с Нэей подошли к летательному аппарату и сели в него. Аппарат взмыл.

— …Имея деньги, можно сделать жизнь сплошным праздником! — закончил Линдей.

Едва уловив смысл его слов, Светлана резко обернулась.

— А работа? Кто будет трудиться, если все захотят только праздновать? Или «красивая», как вы сказали, жизнь — привилегия избранных, остальные должны гнуть на них спину? Так, что ли?

Линдей отшатнулся. Что с ней? Раскраснелась, глаза блестят. Ничего не понимая, он пробормотал:

— Н-нет, почему же. Но ведь я сделал немало и вправе…

— Почивать на лаврах? Да? Вы, молодой, полный сил! Простите, Джим, но вы рассуждаете, как престарелый сибарит! Не завидую вашей будущей жене!

Светлана вскочила и бросилась бежать вниз, к гроту. Совершенно ошалелый, Линдей поспешил следом.

Вдали над хребтом, чуть поблескивала маленькая удаляющаяся точка.

ГЛАВА XIV

Крамов перевел рычажок, аппарат подбросило вверх. Обратное движение — они уже стремительно падают. Нэя улыбнулась.

— Не надо так резко. — Плавным, чуть заметным движением она отрегулировала полет и нажала на одну из кнопок на щитке управления. — Пусть летит сам.

Аппарат мчался к «Метеору». Профессиональный летчик, Крамов был восхищен везделетом, как они окрестили летательный аппарат эннов. Идеально гладкий, каплевидной формы, он совершал подъем и спуск без малейшей затраты энергии двигателей. Его дно, сделанное из неизвестного на Земле сплава, было способно отталкиваться от обычной материи. Эта способность проявлялась тем сильнее, чем тверже оказывалось противостоящее вещество. Сила отталкивания регулировалась нейтрализующими заслонками. Открывая или прикрывая их, водитель мог совершать подъем, спуск или висение аппарата на любой высоте. Горизонтально везделет перемещался с помощью кормового и переднего тормозного двигателей.

За отрогами хребта открылась обширная равнина. Крамов взглянул на заложенную в планшет карту. Слева, на горизонте, возвышается кратер. Там лежит разбитый «Фалькон», а в недрах центральной горки они чуть не нашли свою гибель. Вспомнив смертельные объятия медуз, Крамов невольно вздрогнул. И чего это Светлану снова тянет туда! Неужели ей мало того, что пришлось испытать? Конечно, для науки очень важно узнать получше, что это за существа. Но, честное слово, он не имеет ни малейшего желания повторить все сначала.

Однако пора сориентироваться.

Замерив секстантом угол, Крамов нанес на карту место звездолета.

— Зачем ты это делаешь? — спросила Нэя.

— Хочу проверить, правильно ли мы летим.

— Конечно, правильно.

— Откуда ты знаешь? Разве можно, не определив своего места, найти «Метеор» в этом хаосе гор и трещин!

— Нам не нужно искать. Когда летели к «Метеору» первый раз, Рон включил запоминающее устройство. Ты видел, я нажала вот эту кнопку. Теперь аппарат прилетит куда нужно сам… А вот и твой «Метеор»!

Заработал тормозной двигатель. Постепенно уменьшилась скорость. Везделет опустился на ровную площадку рядом с космическим кораблем.

Пока Крамов передавал на Землю сообщения о ходе работ Первой Лунной экспедиции, Нэя осмотрела «Метеор» и… разочаровалась. Такой аппарат на Энне мог иметь ценность только как древняя реликвия, память о первых шагах в покорении космоса.

Нэя не умела лицемерить. Когда Крамов освободился, она высказала свое мнение напрямик и посоветовала сделать в «Метеоре» кое-какие усовершенствования.

Хотя Крамов и был задет за живое, но спорить не стал. Ничего не поделаешь, права. А как во всем разбирается! Куда до нее любому нашему инженеру!

Он пристально поглядел на Нэю. Ох, сколько бы он отдал, чтобы встретить такую же, как Нэя, но только земную!

В кабине «Метеора» было тепло и уютно. Уходить не хотелось. Сняв гермошлемы, Крамов и Нэя сели в кресла.

— Да что же это я! — спохватился Крамов. — Про угощение-то забыл!

Открыв шкафчик, он вынул свежемороженые фрукты, банку с соком, печенье и шоколад.

— Попробуй нашу земную пищу. Да не бойся, здесь только растительное, — поспешил он успокоить Нэю. — Нравится? Ну и отлично. Кушай на здоровье, а я поищу хорошую музыку.

Крамов включил приемник и начал ловить голос Земли. Не то… не то… Стоп! Какая удача! Кабина наполнилась строгими торжественными звуками его любимой сонаты.

Нэя отложила кисть винограда и замерла. Чудесная музыка вызывала в памяти смутные, давно исчезнувшие образы, стучалась в сердце…

Крамов выключил свет. Все исчезло, растворилось, в льющемся из иллюминатора сиянии. Остался призрачный туман и эта странная волнующая мелодия. Она зовет! Уносит как на крыльях, туда, навстречу голубому свету!..

Нэя прильнула к стеклу иллюминатора. Она смотрела на диск Земли так, словно увидела его впервые. Музыка смолкла. Крамов подошел к Нэе. Что с ней? Отчего она так взволнована? Глаза полны слез!

— Почему ты плачешь? — озабоченно спросил он.

Нэя обернулась. Ее смуглое лицо, оттененное спадающими на плечи черными кудрями, показалось Крамову почти белым. Глаза блестели, как две большие звезды.