Соната единорогов - [20]
— Укрыться мы не успеем. Придется драться. Отпусти меня, малыш, но держись поближе ко мне. Они, похоже, сильно проголодались.
Наружно перитоны походили на оленей. Величиною они не превосходили обычную кошку, летающую на темных, сужающихся крыльях, похожих на крылья морских птиц, а тела их были совершенно оленьими, вплоть до изящных копытц и миниатюрных рожек у самцов. Единственное, если не считать размеров, отличие состояло в том, что пахло от них гнилым мясом, а из нежных, мягкогубых ртов торчали великоватые для них острые зубы. Джой, укрывшаяся за Принцессой Лайшей, поняла, что страшный стрекот перитонов есть ни что иное как клацанье их зубов, вечно затачивающихся один о другой.
Лайша, встречая нападающих, поднялась на дыбы. Вызывающий рев ее изумил и испугал Джой, никогда не слышавшую боевого клича разъяренного Древнейшего. Рог Лайши посверкивал то справа, то слева, встречая передовой отряд врагов, разбрасывая их, сбивая с неба по трое сразу, оставляя их дергаться и скрежетать среди полевых цветов. На миг перитоны в беспорядке отпрянули, произвели вираж, затем прореха, образовавшаяся в их рядах, с илистой точностью затянулась, вся стая накренилась, как единое существо, и они, поджав тонкие ножки, снова ринулись на Джой и единорога.
Следующие несколько секунд, или минут, или часов, навсегда сохранились в памяти Джой как нескончаемый кошмар крыльев, буйно молотящих ее по голове, бесчисленных желтых челюстей, неистово щелкающих в дюйме от ее лица, и жутких тоненьких предсмертных воплей, следующих за каждым оглушительным боевым взревом Принцессы Лайши. Слепая или не слепая, она сражалась с перитонами, нанося удар за ударом, и рог ее описывал смертоносные, охранительные круги в середине которых съежилась Джой. При каждом ударе рога, иногда слишком стремительном, чтобы Джой могла его различить, очередная горстка летающих оленей валилась наземь, но в небе их все равно оставалось больше, чем среди цветов. Лайша казалась совершенно неутомимой, однако Джой видела кровь, сочащуюся из десятков мелких уродливых ран на ее шее, плечах и боках. Внезапно она услышала спокойный голос, произнесший: «Похоже, тебе все-таки лучше бежать к деревьям, малыш. Я их такими еще ни разу не видела».
— Не пойду, — всхлипнула Джой. — Ни за что. Я вас не брошу.
Перитон, прорвавшись сквозь созданный Принцессой Лайшей спасительный круг, нацелился прямо в глаза Джой. На миг она увидела собственные его симпатичные карие глазки, налитые кровью, горящие отчаянной алчностью, и тут рог разорвал его почти надвое и отбросил в сторону.
— Если побежишь прямо сейчас, — сказала Лайша, — я смогу удержать большую их часть. Держи голову пониже и думай только о ногах. Станешь оглядываться, споткнешься.
Впоследствии Джой нередко размышляла о том, не стоило ли ей послушаться и бросить Принцессу Лайшу, и очень утешалась тем обстоятельством, что ко времени, когда за ее спиной послышался оглушительный рев, не отошла, чтобы спастись, ни на шаг от Лайши. Огромный каркаданн вылетел из-под деревьев Закатного Леса и земля задрожала под ногами, несшими его по полю битвы. Красные бока его пылали под утренним солнцем, пена капала изо рта и в ошеломительной своей слепоте он больше походил на сорвавшийся с привязи локомотив, чем на единорога.
Перитоны заметили его. Были ль они или не были одним существом, наделенным единым сознанием, но, уподобясь впавшему в замешательство смерчу, они винтом ушли вверх. Половина их, похоже, предпочитала отступить, но другая явно оголодала настолько, что оказалась неспособной прислушиваться к каким бы то ни было доводам, кроме доводов собственных животов. Пока они колебались, каркаданн уже ворвался в самую их гущу и, вздыбясь между ними и Принцессой Лайшей, принялся безжалостно выкашивать их рогом, вдвое большим, чем у нее. Какой-то страшный миг они еще промедлили, а затем сдались и, подвывая, понеслись по небу впереди двух единорогов, которые еще недолго гнались за ними, прежде чем остановиться и повернуть назад. Труся по направлению к Джой, они любовно терлись боками, и Джой увидела, что каркаданн, то тычется мордой в Лайшу, зализывая ее раны, то неуклюже танцует вокруг нее, пригарцовывая, вскидывая ноги, совершенно как козленок.
— Это Тамирао, — почти со смущением сказала Принцесса Лайша.
Каркаданн склонил перед Джой голову, легко коснувшись ее плеча огромным рогом. Глаза у него были сиреневые.
Наручные часы Джой встали при переходе Границы, и хоть она скоро научилась довольно точно определять время по положению солнца и луны — или по вкусу воздуха — само это умение потеряло для нее всякое значение еще скорее. Проголодавшись, она кормилась фруктами и ягодами, устав, отсыпалась на мягкой траве, потом играла с Туриком и его друзьями, потом, если шел дождь, — укрывалась в логове сатиров, если же не шел — учила ручейную яллу петь «Желтую подводную лодку». Временами она целый день и ночь просиживала под деревом, слушая музыку Шейры, неподвижная, как один из Древнейших. Джой не пыталась больше приблизиться к этой музыке или уяснить истинную ее связь с единорогами, каким-то образом порождавшими ее. Она просто сидела и слушала, весь день, негромко напевая про себя.
