Сон в пламени - [72]
С первой же открытой карты я понял, что не следовало просить Марис погадать. Башня. Восьмерка мечей, девятка мечей, смерть. Все хорошие карты остались рубашкой кверху, все важные места заняли плохие, Я не разбираюсь в таро, но по лицу Марис понял достаточно. Когда она перевернула последнюю карту, ее рука дрожала.
– Забудем об этом. – Я стал убирать карты. Но Марис схватила меня за руку:
– Не надо! Не трогай их! Мне нужно повторить. Дай их мне, Уокер. Ну же!
– Забудем об этом.
– Дай сюда!
– Это неважно, Марис!
– Важно. Мне нужно сделать это и для себя. Как ты не понимаешь!
Я протянул ей колоду. Перетасовав карты несколько раз, она разложила их, и они легли точно так же.
– О боже! Уокер, позови врача. Кажется, у меня снова кровотечение.
Так оно и было, и на этот раз врачи спешили и торопливо переговаривались.
К счастью, дежурил доктор Шеер, и он объяснил мне, что к чему.
– Это нехорошо, мистер Истерлинг. До сих пор все шло нормально, но это кровотечение говорит о серьезных проблемах. Теперь нужно будет наблюдать внимательнее, особенно учитывая беременность. Доктор Лаурингер очень озабочен: если кровотечения будут продолжаться, она может потерять ребенка.
– Это может быть вызвано стрессом?
– Так же, как и чем-либо иным.
Я стоял на автомобильной стоянке у больницы и смотрел на небо.
– Помоги ей, ради бога. Используй все, чтобы помочь ей. Она твоя жизнь, Уокер. Она там, и она больна, а ты совсем ей не помогаешь. Думай в первую очередь о Марис. Думай о ребенке. Спаси их, и спасешься сам. Спаси их, и спасешься сам.
Дэйв Бак видом напоминал беженца из Вудстока – с длинной бородой, в американской армейской робе и солдатских сапогах. Однажды я заходил к нему домой, и единственной картинкой там был психоделический плакат «Моби Грейп».
Когда Бак не копался в чреве Национальной библиотеки, выискивая подноготную о своем анабаптисте, он разгуливал по городу. Он знал город лучше большинства венцев и часто брал меня осматривать необычные римские руины или малоизвестную барахолку близ Двадцать третьего округа, где продавались старые военные медали и армейская форма.
– Трудность с братьями Гримм в том, что о них слишком много написано. Сведения я для тебя добыл, но пришлось кучу времени просидеть в этой долбаной библиотеке, и теперь такое чувство, будто у меня вместо глаз старые фары. Прогуляемся по Рингу, и я расскажу, что откопал.
Любой путеводитель расскажет вам, что для пеших прогулок Вена – один из самых подходящих городов в мире. Улицы здесь или широкие, в три ряда, или кривые и узкие, заполненные интересными или забавными лавочками. Автомобили являются частью города, но еще не завладели им.
Зима здесь означает холод и туман. Глубокий снег выпадает редко, но дни короткие и сырые. Бак без перчаток, засунув руки под мышки и нахлобучив зеленую камуфляжную вязаную шапочку, стоял у Шоттентора.
– Ты, можно подумать, на маневры собрался.
– Да брось ты. Пошли, кровь разгоним.
Мы миновали университет, потом Бургтеатр и ратушу.
– Мы так и будем просто гулять или поговорим?
– Поговорим. – На ходу он вытащил из одного из многочисленных карманов диктофон. – Я пользуюсь им, когда нужна цитата из книги, которую не дают на руки. Послушай.
Он включил протяжку и до предела усилил звук. Я взял диктофон и поднес к уху.
– «Вопреки распространенному мнению, братья Гримм не собирали свои сказки, заходя к крестьянам в деревнях и записывая их рассказы на слух. Их основным методом было – приглашать рассказчиков домой, чтобы те излагали сказки, которые Гримм записывали сразу или после нескольких прослушиваний. Большинство рассказчиков того периода были образованные молодые женщины из среднего класса или аристократии».
Он забрал у меня диктофон.
– Вот так. Я потом перепишу и зашлю тебе целую охапку цитат, но эта самая важная… И вот еще какой момент: прежде чем издать свои сказки, братья уйму всего изрядно переделали. Они свято верили в объединение Германии и в истинный германский дух, что бы это ни значило. То есть братья Гримм брали записанные ими рассказы и редактировали их. Выкидывали сексуальные эпизоды, меняли мораль… ну, и все такое. Они не хотели, чтобы славные немецкие дети читали про непристойности и бесстыдство: это плохо для воспитания. Настоящие фашисты от литературы. Я раньше не знал этого.
Мы остановились у светофора перед входом во дворец Габсбургов и смотрели, как подъезжают туристские автобусы с приклеившимися к окнам лицами и фотоаппаратами.
– Ты заметил, что нынче каждый второй турист в Вене – японец? Что это значит?
– Что у них вкус лучше, чем у американцев, которые едут в Париж, чтобы там поесть в «Макдональдсе».
– А как насчет «Румпельштильцхена»? Что ты разыскал?
– Запомни эти имена: Дортхен и Лизетта Вильд. Нет, можешь не записывать, я тебе их отпечатал. Эта сказка была рассказана в тысяча восемьсот двенадцатом году.
– Где это произошло?
– В городке Кассель, в Германии. Братья Гримм прожили там много лет и, полагаю, там и услышали большинство своих сказок. Фантазии всех этих милых бюргерских девиц. Сегодня мы бы назвали это сексуальной истерией.
– Продолжай.
– Я просмотрел для тебя пятнадцать книг, Уокер. Некоторые были старше твоей сказки. И лучшее, что мне удалось в них найти, это вот что: рассказанная сестрицами Вильд братцам Гримм в тысяча восемьсот двенадцатом году сказка «Румпельштильцхен» является, как гласит единственный имеющийся на этот счет комментарий, одной из сказок, «смешанной версии». Это означает одно из двух: или девицы сами навели косметику, рассказывая сказку, или же Гриммы, выслушав ее, выбрали из оригинала, что им понравилось, а остальное выбросили.
Фрэнни Маккейб, начальник полиции городка Крейнс-Вью, известный читателям по романам «Поцеловать Осиное Гнездо» и «Свадьба палочек», приютил в своем кабинете хромого одноглазого бультерьера.Собака сдохла. Но в могиле оставаться не пожелала.Тут-то все и началось.Выведет ли волшебное разноцветное перо нашего героя из лабиринта фантасмагории?
«Хотелось бы надеяться, столь представительный сборник послужит массовому признанию этого изумительного писателя, давно заслужившего звездный статус» (San Francisco Book Review).Впервые на русском языке – полное собрание рассказов и повестей современного классика Джонатана Кэрролла, которого признавали своим учителем Нил Гейман («Американские боги») и Одри Ниффенеггер («Жена путешественника во времени»). С детским изумлением художника-сюрреалиста он живописует ландшафты наших тайных снов, исследует сокровенные глубины человеческого сердца.
Впервые на русском — новейший роман одного из самых романтичных писателей современности, «мастера солнечного сюрреализма». Своего рода продолжение — не сюжетное, но тематическое — «Белых яблок» и «Стеклянного супа», новое исследование границы между миром живых и миром мертвых.Бен Гулд поскользнулся в снегу, ударился головой о придорожный бордюр и умер. Но привидение, которому назначено сопроводить его душу в загробный мир, с удивлением обнаруживает, что его подопечный жив. Ангел смерти не понимает, как такое могло произойти, и поручает привидению во всем разобраться.
В жизни Макса Фишера все складывается удачно. Его комикс «Скрепка» пользуется устойчивой популярностью у широкой публики и благосклонностью у высоколобых критиков, его новая любовь Лили отвечает ему взаимностью, а ее десятилетний сын Линкольн души в нем не чает. Но в прошлом, по ту сторону безмолвия, таятся призраки, угрожающие его счастью, рассудку и самой ткани бытия...
Джонатан Кэрролл — американец, живущий в Вене. Его называют достойным продолжателем традиций, как знаменитого однофамильца, так и Г. Г. Маркеса, и не без изрядной примеси Ричарда Баха. «Страна смеха» — дебютный роман Кэрролла, до сих пор считающийся многими едва ли не вершиной его творчества. Это книга о любви как методе художественного творчества, о лабиринтах наваждения и о прикладной зоолингвистике (говорящих собаках).
Автор многих бестселлеров Сэм Байер находится в творческом кризисе. За вдохновением он приезжает в городок своего детства Крейнс-Вью, где тридцать лет назад нашел в реке труп «местной Маты Хари» Паулины Островой по кличке Осиное Гнездо, – и решает написать о ней документальный роман. В постель и в помощники к нему набивается тезка и однофамилица кинозвезды 1940-х годов Вероники Лейк, имеющая сверхъестественное сходство, как со своим прообразом, так и с Осиным Гнездом. Тем временем трупы вокруг начинают множиться с угрожающей быстротой, заставляя усомниться в официальной версии давних событий...
Знаменитый архитектор получает необычный заказ — построить в одной из арабских стран музей, посвященный «лучшему другу человека». Все дело в том, что собаки играли мистическую роль в жизни местного царька, не раз спасая ее. Проект музея приходит внезапно — архитектор просто увидел его отражение на стене. Но все идет вкривь и вкось: в стране начинается гражданская война, и здание решено возводить в Австрии. Целая цепь совершенно невероятных событий и происшествий приводит архитектора к тому, что он с ужасом понимает — его заставили строить новую Вавилонскую башню, а истинный заказчик — вовсе не арабский князь…
Лос-Анджелес поделен на множество часовых поясов и отграничен от остальной Америки кольцами пожаров и противопожаров.Рожденный в воспаленном воображении газетного обозревателя фильм-мистификация обретает самостоятельное существование.Каждый месяц флотилия китайских джонок доставляет в город свой таинственный груз.В бетонном кубе по прозванию Бункер снимают порнофильм «Белый шепот».Все это и многое другое высвечивается во вспышке Мнемоскопа – замаскированного под современную монументальную скульптуру оптического прибора, призванного вернуть утраченные воспоминания.
Почему считается, что цыгане умеют предсказывать будущее?Почему на долларовой банкноте изображены пирамида и светящийся глаз?Почему статуя Моисея работы Микеланджело имеет рожки на голове?Потому что современной эпохе предшествовал Эгипет; не Египет, но — Эгипет.Потому что прежде все было не так, как нынче, и властвовали другие законы, а скоро все снова переменится, и забытые боги опять воцарятся в душах и на небесах.Потому что нью-йоркские академические интриги и зигзаги кокаинового дилерства приводят скромного историка Пирса Моффета в американскую глушь, тогда как Джордано Бруно отправляется в странствие длиною в жизнь и ценою в жизнь, а Джон Ди и Эдвард Келли видят ангелов в магическом кристалле.Обо всем этом — в романе «Эгипет» несравненного Джона Краули; первом романе тетралогии, которая называется — «Эгипет».
Синяя Борода слушает Вагнера и увлекается символистами. Кот в сапогах примеряет роль Фигаро. Красная Шапочка зубастее любого волка. Любовь Красавицы обращает зверя в человека, но любовь Чудовища делает из человека зверя.Это — не Шарль Перро. Это — Анджела Картер, удивительная и неповторимая. В своем сборнике рассказов, где невинные сюжеты из Шарля Перро преобразуются в сумрачные страшилки, готические и эротические, писательница добилась ослепительного совершенства...