Сон в пламени - [12]

Женщина была ростом с Марис, но гораздо толще. Лицо у нее напоминало перезрелую дыню, и она прямо-таки выпирала из своей одежды. Ребенок безвольно цеплялся за ее руку, но лицо его выражало страх. Что-то в нем говорило: мама и раньше так делала.

– Да! Зовите полицию! Давайте! Я скажу им, что вы вытворяете со своим ребенком!

Уже многие остановились поглазеть. Женщина огляделась, ища поддержки. Но увидела лишь безразличные, равнодушные лица.

– Посмотрите, как вы запугали своего сына! Как вы можете?

Мальчик заревел. Не глядя, мать встряхнула его и велела заткнуться. Марис шагнула к ней. Оставалась секунда до потасовки. Марис ткнула пальцем в толстую щеку женщины и сказала, что если та тронет ребенка еще, то получит.

Видно, никто еще не говорил с этой мамашей подобным образом. Глядя прямо в глаза Марис, она снова встряхнула ребенка. Марис закатила ей оплеуху. У той глаза вспыхнули, потом сузились. Не отрывая взгляда от Марис, она снова встряхнула ребенка. Сильнее.

Наблюдая за этими двумя женщинами, я не заметил мужчину, пока тот не вышел вперед и не схватил мамашу сзади за шею. Это был ничем не примечательный, среднего роста человек, типичный бюргер с виду. Он схватил женщину одной рукой так крепко, что она, как ни пыталась, не могла повернуться к нему. Не обращая на нее внимания, мужчина обратился к Марис:

– Уходите. Я сам разберусь с этим. Это мой ребенок, а не ее.

– Вы его любите? – Марис уставилась на мужчину, а потом на мальчика.

Мужчина незамедлительно кивнул.

– Да. Он говорил мне, что она вытворяет, но я не верил. Когда я рядом, она всегда с ним ласкова. Больше это не повторится. Пусть эта сука только попробует! Я дам ей пинка под ее толстый зад!

Отпустив шею, он влепил ей крепкий подзатыльник. Звук был такой, будто ударились два деревянных чурбана. Женщина покачнулась, отпустила мальчика и упала. Мальчик восторженно завопил и захлопал в ладоши.

– Теперь ты знаешь, что я дам тебе под зад, а?

Взглянув на меня через плечо, Марис поспешила прочь. Я бросил последний взгляд на семейство. Папаша взял ребенка на руки. Мамаша поднималась с земли. Ее колени испачкались, и она пыталась улыбаться всем смотревшим на нее. Поистине это были люди с карикатур Джорджа Гроса, и не вызывало сомнений, что это происшествие мало что изменит в их жизни. День, другой – и сегодняшний урок растворится в тумане низости и тупости, окутывающем их жизнь.

Я последовал за Марис. Она шагала еще быстрее, чем раньше, глубоко засунув руки в карманы пальто. Когда я догнал ее и взял за локоть, она быстро обернулась.

– Почему вы не остановили меня, Уокер?

– Зачем? Вы были правы.

– Вы уверены? Но я ударила ее! Это так некрасиво.

– Конечно, не стоило ее бить, но что ж теперь? Может быть, настало время, чтобы кто-то ее поколотил. Пусть ее лечат ее же средствами.

По выражению ее лица я понял, что не убедил ее. Марис пошла дальше.

– Я бы никогда не ударила ребенка. Никогда. Как бы он себя ни вел.

Я решил сменить тему.

– Вам хотелось бы иметь детей?

– О да, хотя я уже становлюсь старовата для этого. По меньшей мере двоих. – Она улыбнулась и немного сбавила шаг. – Двух девочек.

– Девочек? И как бы вы их назвали? Она улыбнулась еще шире.

– Как бы назвала? Не знаю. Джессика и Кеньон.

– Вы уже в порядке после того, что там произошло?

– Не совсем. До сих пор зубы стучат. Вы не отведете меня в какое-нибудь место повеселей? Знаете, что я имею в виду?

Меня озарила идея.

– Знаю в точности! В Вене есть три места, куда я хожу, когда мне плохо. Я отведу вас во все три.

Мы сели на трамвай и поехали по Рингштрассе. Даже под дождем много народу прогуливалось. Посередине улицы медленно катили открытые конные экипажи, полные экскурсантов.

У Шоттентора мы сошли и по Герренгассе направились в центр города.

На Герренгассе расположены барочные дворцы: Испанская школа верховой езды, Национальная библиотека и музей Альбертина. Через улицу находилось кафе «Централь», где Фрейд и Ленин некогда пивали черный кофе и потрясали вселенную.

Иногда по утрам, если повезет, можно увидеть конюхов, выводящих белых и серых липпизанеров из конюшен, расположенных по одну сторону улицы, на конный манеж по другую сторону. Их копыта неописуемо стучат по каменной мостовой.

Когда мы миновали ворота дворца Хофбург и собирались свернуть налево к Кольмаркту, Марис остановилась и взглянула вверх, на одну из статуй перед воротами. Я думал, она хочет сказать что-то про нее или про дворец, но я ошибся.

– Боже мой, как тяжела жизнь, правда, Уокер? Вы когда-нибудь играли в компьютерные игры вроде «Ослика Конга» или «Рудоискателя»? Они ужасны тем, что чем лучше их осваиваешь, тем сложнее и одни лишь наказания! – Это аналогия жизни или вы все еще пытаетесь разобраться, зачем ударили ту женщину?

– И то и другое! Вчера меня ударил Люк, сегодня я ударила кого-то еще. Разве вам не хочется научиться жить? На своих ошибках научиться принимать правильные решения, не чувствовать вины, с толком использовать свою энергию… – Она пожала плечами и вздохнула. – Далеко мы еще от вашего первого счастливого места?

– Пять минут ходьбы. Это парикмахерская.

– Grussgott