Сон, сновидения и смерть. Исследование структуры сознания - [2]

И первое, и второе — скрытые, теневые зоны «эго», где западная наука часто чувствует себя неловко вдали от привычной области: описания физической вселенной и физиологических связей. Напротив, тибетская буддистская традиция здесь чувствует себя как дома, ведь она накопила выдающиеся знания в этой области.

Данная книга — отчет недельного исследования этих двух больших сфер радикального преобразования человеческого тела и ума. Исследование приняло форму уникального обмена мнениями между Далай Ламой XIV и несколькими из его коллег тибетской традиции, с одной стороны, и представителями западной науки — с другой. Встреча был четвертой в ряду других, проходящих раз в два года и названных конференциями «Ум и Жизнь». Это был частный диалог по четко сформулированному перечню тем, который длился более пяти дней в октябре 1992 года в Дхармасале (Индия).

В понедельник утром все участники собрались в гостиной комнате Далай Ламы XIV, чтобы начать наше путешествие. Его Святейшество появился, по своей обычной привычке, точно в девять часов, одарил всех своей знаменитой лучезарной улыбкой и пригласил всех садиться.

Докладчики собрались в центре на удобных кушетках, наблюдатели и советники расположились вокруг. Атмосфера сложилась спокойная и неформальная: никаких телевизионных камер, никакого высокого подиума и официальных речей. Необыкновенное волшебство предыдущих конференций «Ум и Жизнь» повторилось вновь.

Далай Лама открыл конференцию несколькими дружественными словами: «Приветствую вас всех! Здесь присутствует много старых Друзей, и, возможно, у вас есть чувство, что прибытие в Дхармасалу похоже на возвращение домой. Я очень счастлив начать еще одну конференцию «Ум и Жизнь». Полагаю, что наши предыдущие конференции принесли большую пользу, по крайней мере, мне и людям, интересующимся этими вопросами».

Затем он перешел к более глобальной перспективе: «Со времени нашей последней конференции на этой планете произошло много изменений. Одно из самых важных — исчезновение Берлинской стены. Угроза ядерного Холокоста теперь более или менее исчерпана. Хотя проблемы остаются, ситуация теперь более благоприятна для подлинного, длительного мира. Безусловно, насилие и убийства продолжаются, но в общем ситуация улучшилась — везде люди говорят о демократии и свободе. Это имеет большое значение.

Я полагаю, что желание счастья — основное свойство человеческой натуры. Счастье происходит из свободы. Напротив, диктатура любого вида очень вредна для развития общества. Раньше у части людей был некоторый энтузиазм по поводу авторитарных режимов, но в настоящее время это изменилось — младшее поколение предано свободе и демократии. Мы можем изменить мир, по крайней мере, в отношении социального неравенства. Сила человеческого духа вновь одержала победу».

Его Святейшество продолжил, определяя контекст нашей встречи: «Теперь у нас есть две области: наука и духовность, в которые мы вовлечены».

Во время произнесения речи Его Святейшество непрерывно улыбался и искренне посмеивался. Этот смех задал хороший тон будущей беседе, так что все участники демонстрировали отличное чувство юмора во время обсуждений.

«Кажется, что научные исследования проникают все глубже и глубже. С другой стороны, все больше людей, по крайней мере, ученых, начинают понимать, что духовный фактор также важен. Я говорю "духовный", не подразумевая специфической религии или веры — только простое участливое сострадание, человеческую отзывчивость и мягкость. Духовные люди участливы, немного более скромны и немного более довольны жизнью. Я считаю духовные ценности первичными, а религиозные — вторичными. По моему мнению, различные религии усиливают эти основные человеческие качества. Как у последователя буддизма, у меня практика сострадания и практика буддизма являются фактически одним и тем же, однако практика сострадания не требует религиозной преданности или веры — она может быть независимой от религии. Поэтому основной источник счастья для человечества зависит от человеческого духа, от духовных ценностей. Если мы не объединим науку и эти основные человеческие ценности, то научное знание будет порождать проблемы и даже приводить к бедствиям. Я думаю, что достижения науки и техники, несмотря на всю их ужасающую разрушительную силу, потрясающи, но из-за того, что они иногда приносят страх, страдание и беспокойство, некоторые люди полагают, что они негативны.

Научное знание может рассматриваться как способность человеческого интеллекта — его можно использовать как в положительных целях, так и в отрицательных, но само по себе оно нравственно нейтрально; становится ли оно созидательным или разрушительным — зависит от мотивации. С надлежащим побуждением научное знание становится конструктивным, но если побуждение негативно, то знание становится разрушительным. Эти конференции, в конечном счете, должны показать путь объединения науки и духовности. Я думаю, что каждый из нас уже сделал некоторый вклад в этом отношении, и я уверен, что эта конференция пройдет так же успешно, как и предыдущие. Мы можем изменить некоторые вещи... если нет — то, по крайней мере, не принесем никакого вреда».