Сомнительная версия - [47]

Судя по выражению лица Тюрина и тому, с каким увлечением он живописал происшедшую на собрании свару, особого сожаления о потерянных трех тысячах он не испытывал. Злость успела в нем уже перегореть. В конце концов, рассуждал он, с кем не бывает проколов… Вся жизнь — игра!

— А личность у этого Белорыбицына самая что ни есть обыкновенная, — продолжал он. — Особых примет вроде никаких. Держится свободно, уверенно. На лацкане пиджака знак почета. Нет, на залетного фрайера он не похож. Я сразу понял, что он деловой мужик, пробивной, с железной хваткой. И ведь не я один, все наши прониклись невольным доверием к нему. Обаял, да-да. Говорит, только потому вам и повезло, друзья, что у нас создалось безвыходное положение, надо срочно внести аванс под финские домики.

— Все же постарайтесь описать подробнее внешность Белорыбицына, — попросил Ляхов. — Может, что-то особенное, запоминающееся было в его облике, какие-то характерные штрихи. Постарайтесь припомнить.

— Что? Шрам на лице, наколки на руках? — насмешливо покосился Тюрин на дотошного оперуполномоченного, которому, как полагал он, вовек не разыскать столь изощренного афериста.

— Ну зачем же такой примитив, — проронил Ляхов. — Вон как живо изложили вы сцену собрания в тот вечер, а о Белорыбицыне упомянули всего лишь в двух словах. Про кассира Ащеулова вовсе даже и не заикнулись. Вроде зла на них никакого не держите, денег своих не жаль…

— Что толку теперь тратить зря нервные клетки? — резонно заметил Тюрин с философским спокойствием. Ну извольте, попытаюсь все же описать подробнее: брюнет среднего роста, худощавый, лет тридцати пяти. На висках чуть пробивается седина. Ни усов, ни очков, ни бородки. Одет в синий финский костюм. Короткая шевелюра ежиком. Изъясняется без лишних слов, коротко, дельно. С таким поговоришь пять минут — и сразу ясно: зря трепаться человек не будет. У меня, Алексей Иванович, на всяких фармазонщиков глаз во как набит. Просто так, зазря живешь на Тюрина не облокотишься. Я в кабаках за свою жизнь всяких типчиков перевидел. Но этот, клянусь, на жулика абсолютно не похож. Белорыбицын хоть и облапошил нас, а надо отдать ему должное: сделал с артистизмом. Он по натуре организатор, умеет держать, как говорится, аудиторию.

— Вы сказали, что на нем был финский костюм, — перебил Ляхов. — А как вы это определили?

— Да у меня в точности такой же, покупал два месяца назад на Профсоюзной улице в магазине «Мужская одежда».

— Могли бы завтра в нем прийти?

— О чем речь, пара пустяков. Для вас я готов и прифрантиться, если надо.

— Кстати, а вы не помните, садился ли Белорыбицын в какую-нибудь машину в тот вечер? Ведь не унес же он макет финского домика в руках?

— Они с Ащеуловым вышли раньше, а я оставался еще обсудить с приятелем кое-какие детали.

— Кассир приезжал с ним только во второй раз?

— Конечно. Раньше ему тут делать было нечего. — И, словно предупреждая вопрос Ляхова о внешности Ащеулова, он поспешил добавить: — Невзрачный коротышка лет сорока пяти в недорогом сером костюмчике. Сидел он на нем как-то мешковато, словно бы с чужого плеча. Принимал деньги быстро, суетливо. Казалось, и не пересчитывал даже толком. У профессионального кассира отработанные навыки, между делом успевает даже переворачивать купюры, а этот швырял в дипломат, словно деньги жгли ему руки, спешил побыстрее выдать квитанции. Удостоверения вручал Белорыбицын. Он сидел у другого края стола. Между собой они всего-то парой слов и перекинулись за вечер. Называли друг друга по имени-отчеству. У них, как видно, все заранее было расписано по ролям до мелочей. Да, хочу заметить: Ащеулов чем-то напоминает внешностью актера Ролана Быкова. Помнится, я еще тогда подумал: где же видел прежде эту физиономию? — Тюрин глянул на часы, подчеркивая, что затянувшийся разговор становится для него обременительным, и добавил: — Что ж, ищите и обрящете, как говорится. Но мне лично кажется, что они давно уже умотали из Москвы и, наверное, отдыхают сейчас припеваючи где-нибудь на Рижском взморье.

— Почему именно на Рижском? — спросил Ляхов.

— Ну как же, Белорыбицын показывал нам в тот вечер билет на самолет до Риги, где ждут строители.

— И вы лично видели билет на его фамилию?

— Проверять тогда было попросту неудобно; он достал его из кармана и повертел как бы между прочим перед глазами.

Ляхов на всякий случай сделал в блокноте пометку. Условились встретиться завтра. Тюрин кивнул и тут же нырнул куда-то в проулок.

«Странно, что он не пошел к своей машине, — подумал Ляхов. — А ведь говорил, что торопится на деловое свидание». Он в задумчивости докурил сигарету и неторопливой походкой направился в приемную директора объединения Петухова.

— Ах, опять по этому делу, — поморщился после слов Ляхова Альберт Сидорович. — Со мной ведь беседовали уже дважды, и я изложил вашим коллегам все самым подробнейшим образом. Чего же еще? — смотрел он с неким вызовом на оперуполномоченного.

— Я займу вас недолго, — учтиво говорил Ляхов. — Как вы считаете, почему Белорыбицын удостоил своим вниманием именно ваше учреждение, а не другое?

— Заявись он еще куда, вы могли бы с таким же успехом задать столь проницательный вопрос, — иронически скосил губы Альберт Сидорович. — Смешно сказать! Но разве можно что-то вразумительное вам ответить? Взбрело в голову человеку, и пришел к нам.