Сомневайся во всем - [67]

19. Это подтверждает сказанное о разрежении

Отметив, что природа материальной субстанции, или тела, состоит лишь в том, что она — нечто протяженное и что ее протяжение не отличается от протяжения, приписываемого пустому пространству, мы легко поймем невозможность того, чтобы одна из частей этого телесного протяжения каким бы то ни было образом занимала в одном случае большее пространство, нежели в другом, и чтобы она могла разрежаться иначе, чем вышеописанным способом (ч. II, § 6). Поймем мы также невозможность того, чтобы в сосуде было больше материи, т. е. телесной субстанции, когда он наполнен свинцом, золотом или каким-либо иным тяжелым и твердым телом, чем когда в нем содержится только воздух и сосуд кажется пустым; ибо величина частей, из которых состоит тело, зависит не от тяжести или твердости, которые, как было также указано (ч. II, § 4 и 11), мы при этом ощущаем, но исключительно от протяжения, всегда одинакового в одном и том же сосуде.

Декарт вновь ссылается на пример с расширением разреженных тел, указывая на то, что расширение происходит за счет добавления новой субстанции между частями тела. При этом физические характеристики добавленной субстанции, такие как вес, в данном случае не важны.

20. О невозможности существования атомов, или мельчайших неделимых телец

Легко также понять, что невозможно существование каких-либо атомов, т. е. неделимых частиц тела, как это вообразили некоторые философы. Тем более что, сколь бы малыми ни предполагались эти частицы, раз они по необходимости должны быть протяженными, мы понимаем, что среди них нет ни одной, которую нельзя было бы разделить на две или несколько еще более мелких; отсюда и следует, что все они делимы. Ибо из ясного и отчетливого знания того, что вещь может быть разделена, мы выносим суждение о ее делимости; если бы мы судили иначе, наше суждение об этой вещи противоречило бы тому, что мы о ней знаем. Если мы даже вообразим, будто Бог сделал какую-нибудь частицу материи столь малой, что ее нельзя разделить на еще меньшие, мы все же не вправе заключить из этого, что она неделима: если бы Бог и сделал частицу столь малой, что она не могла бы быть разделена чем-либо сотворенным Богом, то невозможно, чтобы Бог умалил свое всемогущество, как мы это уже заметили выше (ч. I, § 60). Поэтому мы скажем, что наималейшая протяженная частица, какая только может существовать на свете, все же может быть разделена, ибо такова она по своей природе.

Декарт отрицает существование неделимых частиц — атомов. Причем, выступая как представитель рационалистической традиции, он приводит чисто умозрительные доводы: делимость можно представить как самоочевидную истину, а вот предел делимости непредставим.

Надо сказать, что понятие «атом» он берет в традиционно философском смысле, а не в современном научном. Впервые понятие атома ввел Демокрит, но не в смысле частички вещества, а в смысле частички бытия. Поэтому в его понимании душа тоже слагалась из атомов. Когда развитие физики и химии потребовало введения понятия элементов вещества, то само слово «атом» было заимствовано из философии, хотя в науке ему придали уже совсем другой смысл. Ясно, что с позиции науки атом имеет определенную структуру и составляющие его элементы.

Поэтому рассуждение Декарта никоим образом нельзя относить к современным научным представлениям. Речь идет, в принципе, о том, можно ли допустить предел делимости. Декарт отвечает, что такое допущение противоречит интуиции ума.

21. Протяжение мира беспредельно

Мы узнаем также, что этот мир, или протяженная материя, составляющая универсум, не имеет никаких границ, ибо, даже помыслив, что они где-либо существуют, мы не только можем вообразить за ними беспредельно протяженные пространства, но и постигаем, что они действительно таковы, какими мы их воображаем. Таким образом, они содержат неопределенно протяженное тело, ибо идея того протяжения, которое мы постигаем в любом пространстве, и есть подлинная и надлежащая идея тела.

Также Декарт отвергает конечность тела, поскольку граница мира для ума непредставима, а значит, не согласуется с исходными предпосылками познания. Но поскольку протяженность не может существовать без тела, то мир представляет собой неопределенно протяженное тело. Интересно, что в античной культуре идея бесконечности мира отрицалась на том же основании, на каком она утверждается Декартом. Античный человек полагал бесконечность мира в такой же степени невообразимой, в какой невообразимой полагает его конечность Декарт.

22. Земля и небеса созданы из одной и той же материи; нескольких миров быть не может

Отсюда нетрудно заключить, что земля и небеса созданы из одной и той же материи; и даже если бы миров было бесконечное множество, то они необходимо состояли бы из этой же материи. Отсюда следует, что не может быть многих миров, ибо мы теперь с очевидностью постигаем, что материя, природа которой состоит только в том, что она — вещь протяженная, занимает ныне все вообразимые пространства, где те или иные миры могли бы находиться; а идеи какой-либо иной материи мы в себе не находим.