Соматика: Возрождение контроля ума над движением, гибкостью и здоровьем - [12]

Это происходит при нормальной ходьбе двумя ногами (рис. 7, а и 7, б), при которой необходимо вертикальное положение.

Оно обеспечивает равномерное и беспрепятственное вращение верхней и нижней частей корпуса. Если же туловище наклонено вперед или в сторону, то плавность и уравновешенность движений нарушается, походка становится медленной, неустойчивой. Ходить в таких случаях становится сложно, утомительно и даже болезненно.

Рис. 7. Нормальная походка на двух ногах: а – вид сбоку; б – вид спереди

Харли вошел в мой кабинет, заметно прихрамывая. Его туловище было наклонено влево, и, когда он передвигал левую ногу при ходьбе, то одновременно отодвигал ее от себя в сторону, описывая кривую. Харли был крепким, полным энтузиазма человеком чуть старше 60. Он был похож на фермера с ранчо в Калифорнии, который провел большую часть своей жизни под открытым небом. Примерно год назад Харли выпал из пикапа и приземлился прямо на левое колено. Оно опухло и покраснело. Несколько недель он не мог нормально ходить. Рентгеновское исследование показало, что, к счастью, суставная капсула не повреждена. Хрящи и связки были сильно повреждены и потрепаны, но они также уцелели. Но несмотря на это, когда боль и припухлость прошли, Харли обнаружил, что стал ходить со скованным чуть согнутым левым коленом, с трудом перенося вес тела на левую ногу. Ему стало сложно передвигаться, но больше всего он сожалел, что не может, как прежде, танцевать со своей женой.

Я осмотрел колено Харли и обнаружил, что оно двигается свободно. И когда я выпрямлял ногу, она полностью выпрямлялась.

Не было никаких внутренних препятствий. При движениях в коленном суставе не был слышен хруст. Не было и признаков растяжения капсулы, когда я нажал на коленный сустав сбоку. С коленом все было в порядке, за исключением того, что Харли не мог выпрямить ногу в колене ни стоя, ни при ходьбе. Уже тогда я понял, что его трудности вызваны именно функциональными нарушениями, а не структурными.

Стоя, Харли сильно наклонялся влево. Голова его при этом компенсаторно была отклонена вправо. Я спросил, всегда ли у него болят мышцы с правой стороны шеи. Он ответил утвердительно. Все мышцы с правой стороны его туловища были твердые и напряженные, особенно в левой части талии. Они очень сильно оттягивали его грудную клетку влево и вниз, к тазу. Было похоже, будто его мышцы, сокращаясь, все еще реагировали на падение на колено; именно так оно и было в действительности. Болезненная травма при падении включила в головном мозге рефлекс мышечного сокращения с левой стороны туловища, который остался после падения. Он сохранялся с того времени (рис. 8) и удар, полученный левой стороной его тела и отправленный как сигнал в правое полушарие мозга, как бы остался «замороженным» во времени.

Рис. 8. Осанка Харли

Мышцы в левой части талии и в левом бедре Харли были так сильно сокращены, что он не мог ни нормально двигать ногой, ни выпрямить ее. Его левая сторона таза и левое колено были «заморожены» в согнутом, съеженном положении. Он напоминал самолет, который не может убрать шасси и оно осталось наполовину убранным. Так как медицинская технология позволяет медикам сконцентрировать внимание лишь на небольшом объекте, то и врачи Харли, сосредоточившись на поисках структурных нарушений в колене, упустили из виду куда большую картину того, что происходит во всей левой стороне его тела.

Я начал заново знакомить Харли с движениями мощных мышц с левой стороны его туловища. На тот момент он их не ощущал. Центр его сенсомоторной амнезии в это время находился с левой стороны туловища, в мышцах, соединяющих грудную клетку и таз. Когда он лежал на моем специальном столе на боку, я двигал его тазом точно так же, как он мог бы совершать это самостоятельно. Когда он начал ощущать движения в этой части талии, я попросил его сделать это самостоятельно – произвольно сократить еще сильнее уже напряженные мышцы талии.

Давайте проанализируем это с функциональной точки зрения. Мышцы талии с левой стороны туловища Харли получали постоянный сигнал от части мозга, ведающей непроизвольными движениями, чтобы они сократились на 50 % от возможного. Затем я попросил его сократить эти мышцы уже на 80 %, отправив им еще более сильный сигнал из коры головного мозга, которая ведает произвольными движениями. И этот электрохимический сигнал из коры головного мозга был сильнее, чем сигнал от подкорковой части головного мозга, ведающей непроизвольными движениями. Отсюда ясно, что, говоря на электрохимическом языке, произвольный сигнал «подавил» непроизвольные сигналы и снова восстановил произвольный контроль над мышцами талии. Таким образом, как только Харли научился произвольно управлять мышцами талии, произошло «чудо»: мышцы начали расслабляться и удлиняться впервые за полтора года.

Мы с Харли совместно добивались этого до тех пор, пока он не ощутил улучшение. У него не только восстановилась способность сокращать и расслаблять эти мышцы. Он стал также лучше ощущать эту часть своего тела. Когда мышцы бедра расслабились до нормального состояния, он смог распрямлять ногу в колене во время ходьбы.