Соловецкие святые и подвижники благочестия: жизнеописания, некоторые поучения, чудесные и знаменательные случаи - [27]

Благодаря такой заботе царя Михаила Феодоровича материальное положение пустынников было вполне обеспечено.

Милостивое расположение царя к Анзерскому скиту увеличилось еще более со времени счастливого события в царском семействе. В беседе с Александром Булатниковым царь, опечаленный тем, что не имеет по себе наследника, спрашивал: «Кто бы мог помолиться, чтобы Господь разрешил наше неплодие?»

(1, с. 92) Старец отвечал: «Есть, государь, в твоей державе один подвижник, молитву которого, верую, услышит Господь Бог», — и рассказал о жизни и подвигах преподобного Елеазара (1, с. 92). Благочестивый царь обрадовался этой вести и послал просить пустынника в Москву.

Преподобный Елеазар немедленно отправился в путь. В первой же беседе с ним царь открыл цель приглашения. Подвижник, утешая царя, сказал: «По вере вашей Господь Бог не оставит вас без наследника престола» (1, с. 92). Государь принял эти слова за предсказание и оставил старца в Чудовом монастыре ожидать предреченного. Скоро Господь утешил царя, даровав ему сына Алексия. Рождение царевича принесло царскому дому и всей Российской Державе радость и торжество. Не был забыт при этом и анзерский пустынник, пребывавший в Чудовом монастыре. Царь, призвав к себе преподобного Елеазара, предлагал ему почести и духовные чины, но смиренный подвижник отказался от лестных предложений, намереваясь окончить жизнь свою в пустынном уединении.

Почитая анзерского предводителя иноков, царь хотел упрочить существование его киновии, то есть монашеского общежития, и грамотой 1633 года объявил Анзерский скит независимым от Соловецкого монастыря. Государь разрешил пустынникам избирать скитоначальников из своей среды, иметь двенадцать человек братии и двух мирян для рубки дров; провинившихся приказал не посылать в монастырь для исправления, но смирять по своему усмотрению. Соловецкому игумену предписывалось не вмешиваться в управление скитом, не посылать туда строителей, не творить пустынникам никакого притеснения и не препятствовать желающим из соловецкой братии переходить в скит. А двинскому воеводе особой царской грамотой, от того 1633 года, было велено, под страхом опалы, высылать в Анзерский скит, своевременно и сполна, назначенное содержание на казенных подводах и судах помимо Соловецкого монастыря.

Число искавших пустынной жизни и стремящихся шествовать путями святых подвижников умножалось более и более. И они, часто подвизаясь без руководства духовных отцов, опытных во внутренней брани, могли впадать в большие искушения и непоправимые беды. Для таких ревнителей строгой иноческой жизни, желающих уединения, в то время и устраивался этот анзерский приют скитского монашества под руководством преподобного Елеазара Анзерского.

Впрочем, зависть и недоброжелательство окрестных жителей причиняли пустынникам немало скорбей и беспокойств. Сохранились сведения о том, как 13 июля 1634 года к острову приезжали злоумышленники с явной целью грабежа, но в то время приплыли к устью губы поморские ладьи, и воры, устрашившись, бежали. По жалобе преподобного Елеазара царь повелел сумскому воеводе охранять скит от разбойников и недоброжелателей.

В это время скитское братство пополнилось несколькими замечательными подвижниками.

В 1634 году вступил в скит брат во Христе Никодим, который сделался любимым учеником преподобного Елеазара и, по преставлении святого, занял место начальника скита. Сюда же, стремясь к строгому подвижничеству, пришел приснопамятный московский священник Никита Минов. Скоро он принял монашеский постриг с именем Никон. Именно здесь, в Анзерской пустыни, пламенная душа отца Никона созревала в подвигах поста и молитвы для будущих трудов церковного управления — в сане митрополита Новгородского, а затем и Патриарха Московского и всея Руси. Иеромонах Никон ежедневно прочитывал Псалтирь, каноны Господу Иисусу и Божией Матери и клал тысячу поклонов. Но в скиту он прожил недолго и переехал в Кожеезерскую пустынь.

Прежний храм сделался тесным для умножившейся братии, и преподобный Елеазар решился построить каменный храм в честь иконы Пресвятой Богородицы «Знамение». Собранных средств было почти достаточно; к тому же преподобный мог рассчитывать на благотворительность некоторых поморов. Боголюбивому русскому царю направили просьбу о строительстве нового храма и вскоре получили разрешение. Благочестивый царь, приняв живое участие в деле, предписал двинскому воеводе, князю Львову, отпустить на это строительство деньги из таможенных сборов, с условием, чтобы анзер— ские пустынники молились Богу за упокой души его родителя, покойного Святейшего Патриарха Филарета. Мало того, царь повелел Львову послать в скит строителей с рабочими людьми, опытными в каменном деле. Соловецкому же игумену Варфоломею было приказано выдавать с монастырского завода для предполагаемого строительства кирпич и известь, с оплатою из сумм, принадлежащих Анзерскому скиту (то есть пожалованных царем и уже имевшихся).

Но доброму намерению не суждено было исполниться так быстро, как того хотелось бы…

Соловецкому игумену Варфоломею не нравилось дело, задуманное преподобным Елеазаром, и он донес в Москву, что анзер— ский скитоначальник затевает церковное строение не по средствам и что в монастыре нет запаса необходимых материалов. Хотя игумен Варфоломей вскоре оставил настоятельство, строительство каменной церкви отложилось на неопределенное время. Преподобному Елеазару пришлось испытать много неприятностей и огорчений. Несмотря на это, он не унывал и не оставлял своего намерения.