Соломон, колдун, охранник Свинухов, молоко, баба Лена и др. - [2]
Соломон и «Автолайн»
В «Автолайне» работать невозможно. Кроме плана в девятьсот рублей директор установил ремонт вполовину за свой счет, сто берет на ежемесячный техосмотр, двести за опоздание и пятьсот за простой. Весь список штрафов занимает сто страниц.
При полной загрузке в пятнадцать человек (по семь рублей с каждого) водитель делает в день сорок рейсов, и свободные места отсутствуют лишь утром и вечером в будни. В полдень же, в выходные и летом делать нечего. Хорошо, если дождь, или снег, или мороз, а так пашешь в долг до холодов, чтобы отдать и накопить. Если до зимы не дотягиваешь, то пиши пропало, так как все записывают – не уйти, не сбежать.
Егорка в аварию попал по душевному расположению. После смены ехал не быстро и, чтобы не сбить соплюху, перебегавшую на красный, вывернул руль в КрАЗ. Свалившаяся с платформы плита вдавила зад микроавтобуса на пять тысяч баков. При нынешних правилах повешенные две с половиной можно было достать, только продав квартиру.
Поняв, что деваться некуда, Егор пошел к вору в законе на отдыхе Соломону. Соломон за дело взялся охотно (забил с директором стрелку), но встречно попросил Егорку уговорить водителей «Автолайна» составить сопроводительный кортеж. Своих быков и автомобилей у Соломона не было уже лет десять. Он лишь выделил из общака деньги на «шестерку».
На утро шофера стояли гордые, техника сверкала. По взмаху все двинулись. Купленный «жигуль» (нырковая машина) возглавлял колонну. Егор крутил руль нырковой машины вправо-влево, разведывая мины и засады, микроавтобусы за ним грозно гудели и шлепали шинами. В центре кортежа, высунувшись из люка, ехал Соломон. В темных очках, в задрипанном зипуне, с командирскими часами на левой руке.
По идее, за нырковой машиной всегда идут бронированные джипы. В случае взрыва они перекрывают проход к шестисотому «мерседесу», а из амбразур бойцы открывают шквальный обстрел. За «мерином» следуют соратники на «бэхах». Стремительные «бэхи» разбегаются от погони или добивают поверженного врага. В арьергарде плывет дешевое прикрытие.
Так директор «Автолайна» по всем законам и явился. В белом смокинге и хромовых сапогах, с «Кэптон Блэком» в уголке рта, с портупеей под пиджаком, с рукоятью, выпирающей у живота.
Из-за этого его кровь почему-то проливать не хотелось. Кортежи просто стояли и смотрели друг на друга, удивленно вращая глазами, пока Соломон не встал на защиту. Что он говорил директору неизвестно, но только долг с Егора сняли, хотя и пришлось Егорке отдать Соломону в услужение своего сына.
Колдун и Соломон
К колдуну нас везли на «шестерке», из окон которой валил дым. Все разом пытались навсегда накуриться перед сеансом отлучения от никотина. Колдун вызывал каждого по очереди, и потом почти никто ничего целый час не помнил, но все утверждали, что, когда приходили в сознание, по всему телу находили маленькие синячки и царапинки, будто кто-то научно избивал и резал.
Мне, видимо, помогло, и я сразу спросил кудесника, как избавить Коляна от Лильки. Лилька – это шестнадцатилетнее динамо, сосущее бабло и жрачку из карманов нашего общажного сожителя. Бедняга вечно требовал ласки, а Лилька лишь свистнет, чего-нибудь добудет, а ночью: «Я еще не готова». Мы все только завистливо наблюдали, как мимо нас на женскую половину уходят баулы западэнской еды.
Колдун рассказ сочувственно выслушал и сказал, что для верной отвады такого западла необходимо добыть четыре волоска из подмышки женщины, на что по приезде в Киев мы подписали лучшего друга Николая – Соломона Евдулгедовича Гаспаряна. Гаспарян вошел к Лильке ночью и вышел наутро мужем, а Николай с ним стрелялся, как Волошин с Гумилевым – поднял АКМ, но выстрелил мимо.
Лилька вернулась к Николаю через десять лет с двумя детьми, а я подумал, что ни волоски, ни колдун больше не понадобятся.
Откапываю собаку
Любая такса – длинная и низкая собака. Зимой она оставляет на снегу вместо следов змеиную полосу, и даже становится страшно за собачье потомство. Таксы предназначены для ловли лис и (почему-то?) соколов, не брезгуют крысиными норами, ловко работают лапами, обгоняя человека в воде, если подбита утка. Когда такса бежит по земле, из-за развевающихся ушей она походит на чайку.
Мой такс Т. уже час сидел в норе и не вылазил, а я нервно курил, расхаживая взад-вперед вокруг корявого пня. В конце концов я развернулся и пошел за лопатой. На обратном пути меня спрашивали, куда я иду, а я отвечал, что откапывать собаку. «Зачем тебе мертвый пес?» – удивлялись люди и пожимали плечами. «Не знаю», – отвечал я.
К счастью, лопата не понадобилась. Я просто засунул руку в нору и вытащил Т. за хвост. Изо рта у него торчала живая крыса.
Фау-2
Старый кандидат Матвеич получил степень при царе, а к нам в ящик попал после восемнадцати лет лагерей, в которых сидел за участие с Королевым в разборке Фау-2. Он единственный в стране мог построить управление баллистическим ракетам, которые раз за разом падали в море, не долетая до учебных целей.
После любого происшествия те, кто отвечал за летные характеристики, кивали на управленцев, а управленцы – на летунов. Склоки надоели полковнику КГБ Краснухину, который приказал вынуть приборы из головки, за руль посадить Матвеича и запустить бесшассийную ракету с человеком, чтобы садилась она на брюхо в рыхлый песок.
Вячеслав Харченко – прозаик. Родился в Краснодарском крае, окончил МГУ, учился в Литературном институте имени А. М. Горького. Лауреат Волошинского литературного конкурса. Печатался в журналах «Знамя», «Октябрь», «Волга» и др. В книге «Чай со слониками» представлены емкие, реалистичные, порой предельно жесткие тексты о любви и взаимоотношениях между мужчиной и женщиной. В персонажах повестей и рассказов читатель легко узнает себя, своих близких, соседей и сослуживцев.
«…Иногда я просыпался среди ночи и внимательно вглядывался в её овальное, мягкое лицо и думал, как внешность может быть обманчива, как в этом небольшом и хрупком тельце скрывается столько воли и мужества. Я бережно и осторожно перебирал её тёмные каштановые волосы, горько проводил ладонью по нежной коже и думал, что, наверное, я просто ущербен, что мне нужна какая-то другая женщина, добрая и покладистая, которая будет смотреть мне в рот и выполнять мои маленькие мужские прихоти. Чтобы я входил в дом, медленно снимал ботинки, аккуратно мыл руки в ванной, торжественно садился за стол, а она бы в фартуке, улыбаясь, говорила мне: «Антон, ужин готов».Но Света всегда была где-то там, далеко…».
«…Я занес зверька в дом и стал его кормить. Он ел, ел и ел. Он ел, ел и ел. Сначала он съел сырокопченую ветчину «Останкинскую», потом курицу-гриль из ларька узбеков, потом накинулся на камбалу холодного копчения, прикончил консервы «Уха камчатская», выпил литр молока и полез ко мне на диван обниматься. Из маленьких черных лапок он выпускал острые коготки и поднимался по моему халату в направлении лица – наверное, чтобы расцеловать…».
Ничего в Еве не было. Рыжая, худая, низенькая. Постоянно дымила. В детстве у Евы отец умер от врачебной ошибки. Думали, что язвенный колит, а оказался обыкновенный аппендицит. Когда прорвало, отца даже до больницы не довезли, так и отошёл в «Скорой помощи»… Отец часто снился Еве, и поэтому она писала статьи о врачебных ошибках. Много раз она, захватив с собой меня в качестве оператора, выезжала в какие-то заброшенные и запущенные больницы для проведения очередного журналистского расследования. Все эти желтолицые, скрюченные, измученные больные любили Еву, а администрация города и главный врач города Еву ненавидели…».
Ароматы – не просто пахучие молекулы вокруг вас, они живые и могут поведать истории, главное внимательно слушать. А я еще быстро записывала, и получилась эта книга. В ней истории, рассказанные для моего носа. Скорее всего, они не будут похожи на истории, звучащие для вас, у вас будут свои, потому что у вас другой нос, другое сердце и другая душа. Но ароматы старались, и я очень хочу поделиться с вами этими историями.
Россия и Германия. Наверное, нет двух других стран, которые имели бы такие глубокие и трагические связи. Русские немцы – люди промежутка, больше не свои там, на родине, и чужие здесь, в России. Две мировые войны. Две самые страшные диктатуры в истории человечества: Сталин и Гитлер. Образ врага с Востока и образ врага с Запада. И между жерновами истории, между двумя тоталитарными режимами, вынуждавшими людей уничтожать собственное прошлое, принимать отчеканенные государством политически верные идентичности, – история одной семьи, чей предок прибыл в Россию из Германии как апостол гомеопатии, оставив своим потомкам зыбкий мир на стыке культур.
Шумер — голос поколения, дерзкая рассказчица, она шутит о сексе, отношениях, своей семье и делится опытом, который помог ей стать такой, какой мы ее знаем: отважной женщиной, не боящейся быть собой, обнажать душу перед огромным количеством зрителей и читателей, делать то, во что верит. Еще она заставляет людей смеяться даже против их воли.
Знаменитый актер утрачивает ощущение собственного Я и начинает изображать себя самого на конкурсе двойников. Бразильский автор душеспасительных книг начинает сомневаться во всем, что он написал. Мелкий начальник заводит любовницу и начинает вести двойную жизнь, все больше и больше запутываясь в собственной лжи. Офисный работник мечтает попасть в книжку писателя Лео Рихтера. А Лео Рихтер сочиняет историю о своей возлюбленной. Эта книга – о двойниках, о тенях и отражениях, о зыбкости реальности, могуществе случая и переплетении всего сущего.
О ком бы ни шла речь в книге московского прозаика В. Исаева — ученых, мучениках-колхозниках, юных влюбленных или чудаках, — автор показывает их в непростых психологических ситуациях: его героям предлагается пройти по самому краю круга, именуемого жизнью.
Впервые в Российской фантастике РПГ вселенского масштаба! Технически и кибернетически круто продвинутый Сатана, искусно выдающий себя за всемогущего Творца мирозданий хитер и коварен! Дьявол, перебросил интеллект и сознание инженера-полковника СС Вольфа Шульца в тело Гитлера на Новогоднюю дату - 1 января 1945 года. Коварно поручив ему, используя знания грядущего и сверхчеловеческие способности совершить величайшее зло - выиграть за фашистов вторую мировую войну. Если у попаданца шансы в безнадежном на первый взгляд деле? Не станет ли Вольф Шульц тривиальной гамбитной пешкой?