Соломон Кейн. Клинок судьбы - [2]

Солнце уже садилось, когда Кейн взобрался на вершину холма, за которым и начиналось невысокое нагорье — край пустошей и верховых болот. Кроваво-красный диск дневного светила медленно уходил за пустынный, неприветливый горизонт и, казалось, поджигал разросшуюся траву. На какой-то миг путешественнику померещилось, будто целое море крови разлилось у его ног. Потом с востока надвинулись темные тени, и зарево заката начало угасать. Соломон Кейн упрямо шагал вперед, ничуть не смущаясь сгустившейся темнотой.

Чувствовалось, что по дороге давно уже никто не ходил; впрочем, она все еще была хорошо различима. Кейн шел быстро, но осторожно и с оглядкой, держа под рукой и шпагу, и пистолеты. Одна за другой в небе разгорелись звезды, и ночные ветры зашуршали в траве, населяя ее шепотом призраков. Наконец показалась луна. Темные пятна на круглом лике придавали ей сходство с черепом, зловеще повисшим среди звезд.

Неожиданно Кейн остановился и замер на месте. Откуда-то спереди донеслось странное и жутковатое эхо… или по крайней мере нечто похожее на эхо. Потом снова, на сей раз уже громче. Кейн двинулся вперед, спрашивая себя, не обманывает ли его слух. Нет! Спереди, издалека, в самом деле долетали раскаты пугающего смеха.

Вот снова, ближе и ближе… Человеческое существо не могло так смеяться. В этом смехе не было ни грама веселья, лишь ненависть, ужас и страх, разъедающий душу. Кейн остановился. Нет, испуга он не испытывал, но в тот миг ему было определенно не по себе.

И тут раскаты демонического хохота прорезал ужасающий и, несомненно, человеческий вопль. Кейн устремился вперед, все ускоряя шаг и кляня про себя неверный свет и летучие тени, одевшие пустошь. Луна поднималась все выше, но слишком трудно было с уверенностью что-либо рассмотреть. Хохот между тем продолжался, делаясь все громче, и с ним вопли. Потом, ослабленный расстоянием, донесся топот человека, удирающего со всех ног. Кейн перешел на бег.

Там, впереди, кто-то из последних сил спасался от смерти, и что за ужас гнался за ним по пустошам, ведал один Господь. Вот топот прекратился, зато вопли перешли все мыслимые пределы. К ним примешивались и другие звуки, которым трудно было бы подобрать название. Душа содрогалась от них. Как видно, человека поймали. У Кейна пошли по телу мурашки. Он весьма живо вообразил себе демона из преисподней, который вскочил на хребет своей жертве… вцепился, терзая и раздирая…

В противоестественной тишине пустошей слуха Соломона уже явственно достигал шум неравной, отчаянной схватки. Потом опять послышались шаги, на сей раз спотыкающиеся, неуверенные. Человек еще кричал, но кровь уже заливала ему горло и хрипло булькала в нем. Кейн покрылся холодным потом. Ужасам не видно было конца, а ведь ночь едва началась!

«Боже, — страстно взмолился он, — ну сделай так, чтобы было хоть немного светлее!»

Судя по отчетливости каждого звука, жуткая драма разыгрывалась буквально в двух шагах от него. Но неверное сияние восходящей луны продолжало играть с ним в прятки. Каждое корявое деревце представало гигантом, каждый куст — призраком.

Кейн закричал во все горло, отчаянно пытаясь еще наддать шагу. Вопли гибнувшего сменились тонким отвратительным визгом. Вновь шум борьбы… И тут из зарослей высокой травы навстречу Кейну, качаясь, вывалилось существо, когда-то бывшее человеком. С головы до пят облитое кровью, оно рухнуло к ногам пуританина и стало корчиться, пытаясь ползти. Оно что-то бессвязно хрипело, подняв к луне жутко изуродованное лицо… Потом обмякло и умерло, захлебнувшись собственной кровью.

Вот теперь, когда все миновало, лунный свет наконец вступил в свои права и сделалось возможно что-то разглядеть. Кейн склонился над телом… оно было до такой степени обезображено, что Соломон содрогнулся. А надо сказать, что довести его до такого состояния было непросто, ибо он своими глазами видел в деле и испанскую инквизицию, и ловцов ведьм.

Кем был тот, чье тело лежало у его ног?.. Наверное, поздним прохожим, решил Кейн и тут же ощутил, как по позвоночнику пополз ледяной холод. Он был не один. За ним наблюдали. Кейн вскинул голову и зорко впился взглядом в тени, колебавшиеся там, откуда появился умирающий. Разглядеть ему ничего не удалось, но ощущение было такое, как если бы он на миг заглянул в чьи-то глаза. Жуткие глаза существа, не принадлежавшего этому миру. Выпрямившись, он извлек пистолет и стал ждать. Лунный свет все уверенней разливался по пустошам, возвращая деревьям и травам их истинные размеры.

И наконец Кейн УВИДЕЛ! Сперва ему показалось, что глазам его предстал клок болотного тумана, несомый ветром через поля. Он всмотрелся… Видение?.. Но вот неясная тень начала обретать форму, хотя и расплывчатую. В провалах глазниц загорелся холодный огонь — отблеск ужаса, хранимого памятью поколений чуть не со времен Начальных Эпох, когда страх был постоянным спутником жизни. Безумны были эти глаза, но их безумие далеко превосходило любое помешательство земного существа. Внешний же облик неведомой твари по-прежнему оставался расплывчат; он был почти человеческим, но это «почти» отдавало жуткой пародией и само по себе покушалось на разум всякого видевшего.