Соломенные люди - [2]

В конце концов разговор иссяк, сев на мель. Сюзи ощутила легкое разочарование: беседа со случайным знакомым забавляла ее. Марк был занят своими мыслями: он намеревался пройтись по магазинам. В гостинице, где они провели прошлую ночь, бармен некоторое время блуждал по радиоволнам в поисках чего-нибудь погромче. Случайно он наткнулся на станцию, передававшую классику, и на короткое восхитительное мгновение по бару поплыла мелодия баховских «Вариаций Голдберга». Перед внутренним взором Марка возникла картинка затерянной высоко в горах радиостанции, где сидит одинокий человек, забаррикадировавший дверь от орд, вооруженных до зубов записями Гарта Брукса[1]. Музыка Баха продолжала звучать в голове Марка в течение последующих часов слащавых баллад, сравнивающих недолговечность супружеских уз с лебединой верностью, и ему хотелось купить диск и послушать его в машине. Однако в Палмерстоне не было магазина классической музыки.

К Тренту вскоре присоединилась компания вялых и непривлекательных подростков. И, как подслушала Сюзи, оказалось, что он убеждает молодых людей помочь ему убрать большую кучу грязи возле его трейлера, у старой железной дороги. Так и осталось неясным, откуда взялась эта грязь и почему ее вдруг понадобилось убирать. Парнишки, что вполне естественно, интересовались платой за работу, и она была им предложена в виде ящика пива. Поскольку до законного права покупать спиртное всем им оставалось еще как минимум года три, предложение было с готовностью принято. В ожидании, пока Трент покончит со своими гамбургерами, они бродили вокруг, обмениваясь дружелюбными ругательствами и фантастическими предложениями, что обычно составляет главную тему в разговорах мальчишек. За это время стало ясно, что, несмотря на футболки с рисунками на тему серфинга, в которые было одето большинство из них, никто серфингом никогда не занимался, большая часть никогда не бывала за пределами штата, и лишь один хотя бы видел море.

Слушая все это, Кэмпбеллы начали понимать, сколь выдающимся был сам факт, что они — по некоей прихоти, пришедшей в голову одним пьяным вечером, когда они сидели в пабе за шесть тысяч миль отсюда, — решились пересечь от края до края огромную чужую страну. Ощущая гордость и благоговейный страх перед величием собственного предприятия, они задумчиво потягивали кофе, потратив на это, возможно, на пять-шесть минут больше, чем обычно. Не будь этой задержки, к 12.50 они уже были бы за дверью. И самое позднее в 12.56 — уже в пути. К этому времени Сюзи была бы готова выкурить сигарету, что запрещали здесь делать таблички на стенах — легко читаемые фразы и узнаваемая во всем мире пиктограмма. Пит Харрис никуда особо не торопился и, так или иначе, остался бы тут, продолжая разглядывать дом и размышляя, сколько он мог бы стоить, хотя прекрасно знал, что даже если бы и сумел накопить нужную сумму, его жена употребила бы ее на что-нибудь другое.

В 12.50 посреди ресторана раздался женский крик.

* * *

Это был короткий возглас, просто чтобы привлечь внимание. Люди машинально расступились, образовав свободное пространство в центральном проходе. Стало ясно, что причиной всему двое мужчин, один — лет восемнадцати, второй — лет двадцати пяти, оба в длинных плащах. У того, что постарше, волосы были светлые и короткие, у того, что моложе, — более темные и длинные. Вскоре выяснилось также, что оба вооружены полуавтоматическими винтовками.

Освещение в зале неожиданно словно вспыхнуло ярче, звуки стали неестественно чистыми и холодными, будто кто-то вдруг сдернул некую завесу. Когда вы сидите в «Макдоналдсе» в обеденное время, ожидая, когда остынет ваш кофе, и вдруг понимаете, что с ясного голубого неба опустилась ночь, время словно замедляется, и вы начинаете воспринимать окружающее с необычайной отчетливостью. Так же как и долгая секунда перед ударом во время автокатастрофы, эта пауза ничем не может вам помочь. Это не путь к спасению и не дар от Бога. Единственное, на что у вас остается шанс, — это встретить смерть и удивиться, почему она так медлит.

Один из подростков в компании Трента успел лишь ошеломленно произнести: «Билли?» — а затем двое начали стрелять.

Стоя в центральном проходе, они спокойно и быстро сделали по выстрелу, надежно прижимая к плечам приклады своих винтовок. Когда первую жертву отбросило назад с выражением безмолвного удивления на лице, оба продолжили стрелять, сосредоточенно и размеренно, словно стараясь продемонстрировать некоему высшему руководству, что они достойны подобной работы и прилагают все усилия к тому, чтобы с честью ее выполнить.

Когда миновала еще секунда и еще двое расстались с жизнью, все, кто был в ресторане, в ужасе бросились к выходу. Время вновь пошло с нормальной скоростью, раздались крики. Люди пытались бежать, или спрятаться, или выставить перед собой других. Некоторым удалось прорваться к дверям, но стволы тут же повернулись в их сторону, и пули уложили беглецов на месте.

Направление огня переместилось туда, где сидели приезжие. Марк Кэмпбелл получил пулю в затылок почти в то же самое мгновение, когда лицо его жены разлетелось кровавыми клочьями по паутине трещин в окне из закаленного стекла, остановившего полет обеих пуль. Еще через несколько секунд смерть настигла Трента, в отчаянии пытавшегося вскочить на ноги в бесплодной попытке броситься на стрелявших. Мало кому хватило самообладания, чтобы последовать его примеру, а те, кто попытался, умерли столь же быстро. Два ствола повернулись практически одновременно, и это было последним, что успели увидеть несостоявшиеся герои, прежде чем пули оборвали их жизнь.