Соломенная шляпка и другие водевили - [36]

Эмма (встает). Ну и мысль!

Селимар (следуя за ней). Есть же у твоего отца золотые рыбки!.. А у меня будут горлицы. У каждого возраста свои прихоти.

Эмма. Слушай, ты просто сходишь с ума!

Селимар (берет ее за руку). И есть отчего. Я гак счастлив здесь — вдали от шума, вдали от людей…

Эмма (улыбается). Особенно-вдали от господина Вернуйе…

Селимар (с легким упреком). Ах, Эмма. Это уже зло! Ты же обещала мне не говорить об этом.

Эмма. Я?

Селимар. Да… Ты ведь простила меня… Помнишь, ты простила меня в понедельник!

Эмма (опускает глаза). Я вас простила, но я на вас по-прежнему в обиде… Так вести себя…

Селимар. Во-первых, я тогда тебя не знал… Потом я был молод, увлекался… Но это моя единственная вина, единственное преступление — другого-то ведь нет!

Эмма. Это правда, мсье?

Селимар. Я же поклялся — на карточке твоей матери… Хочешь, чтобы я еще раз поклялся?

Эмма. Это ничего не изменит!

Селимар. К тому же неужели ты думаешь, что молодой человек, нарвавшись один раз, захочет нарваться и во второй…

Эмма. Вот этому я могу поверить… Знаешь, мне сегодня приснился забавный сон…

Селимар. Да? Ты видела меня?

Эмма. Нет… Мне приснилось, что господин Вернуйе гонится за тобой с костяшкой домино в руке… и нагоняет здесь!

Селим а р. Еще чего! Хотел бы я посмотреть, как это у него получится!

Эмма. Почему?

Селимар. Видишь ли, уезжая, я написал ему: «Дорогой Друг, сегодня вечером меня схватил сильнейший приступ лихорадки…».

Эмма. Лжец!

Селимар. «Доктор посоветовал мне уехать куда- нибудь… И я решил отправиться в деревню. Навестите меня как-нибудь, когда сможете…».

Эмма. Ну, так он и приедет…

Селимар. Нет. (Смеется.) Я ведь забыл ему дать адрес…

Эмма (смеется). В самом деле?

Селимар. А раз наша привратница в Париже не знает адреса, то пусть он меня поищет!..

Эмма. А твой другой приятель, господин Бокардон?

Селимар. Я послал ему такую же записку.

Эмма. Но почему?

Селимар. Как я поступал с одним, так всегда поступал и с другим.

Сцена третья

Те же, Питуа.

Питуа (входит). Мсье, к вам гости!

Эмма. Гости?!

Селимар. Наверно, какой-нибудь сосед по даче… Скажи, что меня нет дома!

Питуа (тихо, Селимару). Мсье, это ваш ревматик- номер первый!

Селимар. Вернуйе?!

Эмма. Мсье Вернуйе?!

Селимар. Да нет, не может этого быть!

Питуа (замечает входящего Вернуйе.) Вот — убедитесь сами!

Сцена четвертая

Селимар, Эмма, Вернуйе.

Вернуйе (входит с маленьким сундучком и дорожным мешком в руках; подбегает к Селимару и обнимает его). Ах, мой друг, дорогой мой друг!

Селимар. Милый Вернуйе! (В сторону.) Откуда его принесло?

Вернуйе. Вы уже встали: какая неосторожность! Где вы подхватили эту ужасную лихорадку?

Селимар. И сам не знаю… У меня и в мыслях не было, что я болен, и вдруг… (Вздрагивает.) Бррр!

Вернуйе. Вы покраснели — сейчас начнется приступ. Вам надо немедленно ложиться в постель.

Селимар. Позвольте, позвольте!

Эмма (с издевкой). Друг мой, положить тебе грелку в постель?

Селимар (в сторону). Она издевается надо мной!. (Громко.) Нет, благодарю, мне уже лучше… Я себя отлично чувствую.

Вернуйе. К счастью, я тут! Я объявляю себя вашей сиделкой, так как я вижу, что мадам ничего в этом не понимает… Я лягу в вашей комнате.

Селимар (делает резкое движение). Ну нет!

Вернуйе (живо). У меня в сундучке — дорожная аптечка: рвотное, английская соль, арника… Все это вы получите — размеется, не сразу.

Селимар. Смею надеяться…

Вернуйе. А пока я велю приготовить вам питье: мед, салат-латук и яблоко ранет, разрезанное на четыре части.

Селимар. Почему — на четыре?

Вернуйе. Так всегда делала моя жена, когда лечилась. (Вздыхает.) Ах, бедная Элоиза!

Селимар (тихо; желая, чтобы он замолчал). Тсс!

Вернуйе. Что? Вам плохо?

Селимар. Нет!

Вернуйе. Вы, конечно, бранили меня за то, что я задержался…

Селимар, Я? Вы, значит, меня не знаете!

Вернуйе. Но я, право же, не виноват… Вы написали в письме: «Навестите меня…». И забыли дать адрес.

Селимар. Да что вы! Не может быть!

Эмма. Какая забывчивость!..

Вернуйе. Вот уж неделя, как я вас ищу! Потом меня вдруг осенило: сердце подсказало, как быть! Я вспомнил, что вы подписаны на «Конститюсьонель».

Селимар. Отлично!

Вернуйе. Я и сказал себе: он, наверно, перевел подписку на дачу. Я отправился в редакцию газеты… Мне отказались дать адрес без вашего разрешения. Я стал объяснять, что не могу же я принести разрешение, раз не знаю, где вы находитесь. А служащий взял и захлопнул передо мной окошечко.

Селимар (в сторону). Отлично! Превосходная газета! Непременно возобновлю на нее подписку!

Вернуйе. Но я на этом не успокоился: я потребовал, чтоб меня принял главный редактор — по чрезвычайно важному делу… Он меня принял. Я изложил ему мою просьбу; он отослал меня к ответственному редактору, который направил меня к начальнику рассылки по провинции, а тот направил меня к начальнику рассылки по Парижу, а тот направил меня к начальнику рассылки но пригороду… Словом, это длилось четыре часа. Наконец, мне показали заготовленные для вас бандероли: «Отей, улица Лафонтена 44». Ваша подписка заканчивается первого октября… И вот я здесь!

Селимар (пожимает ему руку). Как я вам благодарен! (В сторону.) Нет, я тотчас же прекращу подписку.