Солома - [24]

— Сэр, — отвечала девица, — ничего этого мне не надобно, ибо если вы не женитесь на мне или, на худой конец, не согласитесь быть моим возлюбленным, то знайте, сэр Ланселот, что дни мои сочтены.

— Прекрасная девица, — сказал сэр Ланселот, — и от того и от этого, прошу вас, меня увольте.

Тут она вскрикнула пронзительным голосом и упала в обморок, и женщины унесли её в её покои, и там она убивалась прегорестным образом. А сэр Ланселот между тем собрался уезжать и стал спрашивать сэра Лавейна, что он намерен делать.

— Сэр, что же ещё мне делать, — отвечал сэр Лавейн, — как не последовать за вами, если только вы не прогоните меня от себя или не прикажете вас покинуть.

Тем временем явился к сэру Ланселоту сэр Барнард и сказал ему:

— Вижу я, что из-за вас моя дочь умрёт.

— Сэр, я в этом не повинен, — отвечал сэр Ланселот, — и весьма об ней сожалею, вы ведь и сами можете подтвердить, я предложил ей щедрый дар. И я от души сожалею, — сказал сэр Ланселот, — что она так сильно меня любит, ибо я этого вовсе не хотел, ваш сын подтвердит, что ни в начале, ни потом я не соблазнял её ни подарками, ни клятвами. И что до меня, — сказал сэр Ланселот, — я всегда готов доказать в бою, как пристало рыцарю, что она для меня — непорочная девица, и на деле и в помыслах. И горе её меня весьма печалит. Ибо она девица собой прекраснейшая, добрая и ласковая и всему обученная.

— Отец, — сказал сэр Лавейн, — ручаюсь, что она осталась чиста у господина моего сэра Ланселота; но с ней случилось то же, что и со мной, ведь и я как увидел, первый раз господина моего сэра Ланселота, так с тех пор и не в силах с ним расстаться, и ничего мне другого не надо, как только следовать повсюду за ним.

Вот сэр Ланселот простился со старым бароном, и они пустились в путь и добрались до Винчестера.

Когда же король Артур узнал, что сэр Ланселот возвратился жив и здоров, то не было конца его радости. Радовались его приезду и сэр Гавейн и все рыцари Круглого Стола, кроме сэра Агравейна и сэра Мордреда. И ещё королева Гвиневера, она по-прежнему гневалась на сэра Ланселота и ни за что не хотела с ним разговаривать и совсем от него отдалилась. А сэр Ланселот испробовал все средства, чтобы склонить королеву выслушать его, но всё понапрасну.

А теперь мы поведём речь о Прекрасной деве из Астолата, которая денно и нощно предавалась столь жестокой печали, что не ела, не пила, не спала, но всё время жаловалась и вздыхала по сэру Ланселоту. Так прожила она десять дней и обессилела до того, что настал её смертный час. Она исповедалась перед смертью и приняла последнее причастие. Но всё время не переставала она повторять свои любовные жалобы. Тогда святой отец велел ей оставить такие мысли. Но она отвечала ему так:

— Отчего должна я оставить эти мысли? Разве я не земная женщина? И покуда дыхание есть в моём теле, я стану твердить мои жалобы, ибо, я верю, в том нет греха перед Богом, что я люблю земного мужчину, ибо для того и создал меня Господь, и всякая праведная любовь приходит от Него. Я же иначе как праведной любовью не любила сэра Ланселота Озёрного. И Бог свидетель, кроме него, я никого не любила и не полюблю на этом свете. Я осталась непорочной девственницей перед ним и перед всеми остальными. И раз уж такова воля Божия, чтобы мне умереть от любви к столь благородному рыцарю, я молю Тебя, Отец Небесный, помилуй меня и душу мою, и пусть за бесчисленные муки, что я сейчас приемлю, мне простится часть моих прегрешений. Ибо, милосердный Господи Иисусе, — сказала прекрасная девица, — свидетель Бог, что я ни в чём не преступила против тебя и твоих законов, а только любила без меры лучшего из рыцарей, сэра Ланселота. И не было у меня силы, Господи милостивый, выдержать эту горячую любовь, И оттого ныне пришла моя смерть!

Тут она призвала к себе отца своего сэра Барнарда и брата сэра Тиррея и просила отца слёзно, чтобы брат её написал письмо словно бы от её имени, и отец дал на то своё согласие. И когда письмо было написано, слово в слово так, как она задумала, она попросила отца, чтобы у её ложа сидели, пока она не умрёт.

— И пока тело моё ещё будет тёплым, пусть вложат эту запись в мою правую руку, сложат пальцы и обвяжут крепко, и так пусть останется, пока я не закоченею. А тогда пусть уложат меня на богатом ложе и затянут его всеми этими дорогими тканями, и пусть отвезёт меня колесница прямо с ложем к берегу Темзы, а там пусть поставят меня в барку и пошлют со мною одного человека, кому вы всех более доверяете, чтобы провёл барку вниз по течению, и пусть моя барка вся будет затянута чёрными шелками. И всё это, отец мой, молю вас исполнить.

Отец её обещал ей, что всё будет сделано по её замыслу. И после того отец и брат стали горько плакать над нею и убиваться. А когда они её оплакали, она вздохнула последний раз и умерла.

И тогда тело её вместе с ложем отвезли ближним путём на берег Темзы, и там спустили тело на воду и с ним кормчего и всё, как она замыслила. И кормчий привёл барку к Вестминстеру, а там она долго качалась и билась на волнах, прежде чем кто-либо успел её заметить.

ГЛАВА XX