Соло на троих - [66]
Поля надолго замолчала, только еще изредка всхлипывала. Очевидно, размышляла про себя, хотела бы она так, как Ирка, или нет? В конце концов, победила голливудская сказка.
– Нет, я так не могу. Я не могу без него, Оксаночка!
– А ты смоги! Помнишь, как Муравьева пела: «Все равно счастливой стану, даже если без тебя»? Мы препирались с Полиной больше часа. Когда я взглянула на часы, ужас мой был неописуем.
Все! Кранты! Ранимый капризуля Педро ни за что не примет меня за пятнадцать минут опоздания!.. Но я ошибалась. Педро, напротив, очень обрадовался. Оказывается, он меня ждал. И даже почти сразу вспомнил мое лицо.
– Ах, так вы и есть та невозможная дама, которой невозможно наносить макияж?
– Да, – прямодушно сказала я, – но сегодня я обещаю вести себя смирно.
– Я надеюсь! – с нотками истерики отозвался стилист.
На этот раз он не стал спрашивать, что со мной делать. Только уточнил, оглядев туалет:
– Вы в этом пойдете?
– Да.
– Странный прикид для коктейль-вечеринки…
– Ну, это скорее деловой ужин.
Педро закатил глаза:
– Так коктейль-вечеринка или деловой ужин?
– Ужин.
– Так бы сразу и говорили!
Он, крутанув меня в кресле, принялся за работу. Чик-чик – и через полчаса все готово. Остриг и зализал каждую волосину назад. Да еще и макияж сделал не вечерний, а деловой. Так что я получилась акула в квадрате – острые скулы подчеркнуты, взгляд затененных глаз свиреп.
«Иван Грозный убивает своего сына», – первое, что пришло мне в голову, когда я увидела свое отражение.
– Как вы считаете, от меня люди в метро не будут шарахаться? – обернулась я к Педро.
– А вы что, на метро ездите? – с презрением отозвался тот.
Я сконфузилась:
– Ну да вообще-то. Предпочитаю безопасный транспорт.
Стилист выставил вперед маленькую ладошку:
– Платите!
– Все вам? Или кесарю – кесарево, а кассе – кассово?
– Все мне! – все более раздражаясь, взвизгнул Педро.
Дабы не доводить человека до бешенства, я щедро с ним расплатилась и была такова.
По дороге обратила внимание, что многие мужчины на меня оборачиваются. Бьюсь об заклад: глядя мне вслед, они думали – ее зовут Никита!
Гарик при виде меня закрылся рукой.
– Уйди, Пампушища! Ты слепишь мне глаза!
– Да ну тебя! Скажи честно: как я выгляжу? А то человек из парикмахерской был немногословен.
– Офигенно выглядишь! Мамой клянусь! – с абсолютно искренним восхищением воскликнул Гарик.
– Ну все, успокоил. Тогда пошли.
Входя в знакомое здание, я вдруг сильно занервничала. Даже схватила Игоря за руку, чтобы хоть немного снять напряжение. Мой спутник двигался легко, беззаботно. Держал под мышкой презентабельную папку, куда, по-видимому, были перемещены распечатки.
Мы поднялись на третий этаж. Пошли по коридору, в конце которого находился кабинет Лихоборского. Времени было без трех минут пять.
Я постучала. Первой прошла в тесную секретарскую.
– Эмма Аркадьевна, Всеволод Григорьевич у себя?
– Да-да, прошу вас, – приятная дама средних лет всегда держалась очень учтиво. – Не хотите кофе или чаю?
– Нет, не нужно. Большое спасибо! – ответила я и, уже ничего не слыша, открыла дверь.
Лихоборский стоял лицом к окну, засунув руки в карманы брюк. Казалось, он пребывал в глубокой задумчивости.
Я кашлянула вроде для того, чтобы привлечь внимание, а на самом деле просто боялась, что осипла. Голос мог выдать меня с головой.
– Всеволод… Григорьевич, к вам можно?
Голос, как ни странно, звучал ровно. Вот только произнести его имя без запинки у меня не получилось.
Он обернулся. Вид у него был суровый. Но потом вдруг резко переменился. Удивленно приподняв одну бровь, Лихоборский осмотрел меня с ног до головы. Сглотнул.
– Можно…
Вот уж кто осип так осип! Едва выдавил из себя. И тоже решил прокашляться.
Я прошла. Следом за мной вошел и Гарик.
– Знакомьтесь! Всеволод Григорьевич Лихоборский! – отрекомендовала я. – А это Игорь – наш новый дизайнер!
Гарик, накинув плащ на вешалку, подошел к Лихоборскому. Протянул руку:
– Игорь Губанов.
Ответив на рукопожатие, Лихоборский неприязненно улыбнулся.
– Всеволод Григорьевич Лихоборский! Чрезвычайно рад знакомству! – и сделал приглашающий жест. – Присаживайтесь, господа!
Мы с Гариком подсели к столу, а сам хозяин кабинета остался стоять там, где стоял.
– Ну, с чем пожаловали? – не без сарказма спросил он. Дело принимало скверный оборот. Кажется, Лихоборский просек, что его сейчас будут разводить на бабки.
– Вы не могли бы расположиться несколько ближе? – попросила я. – А то нам будет неудобно так излагать.
Лихоборский развел руками.
– Как скажете, Оксана Александровна. Все ради вас.
Гарик был не дурак и моментально обо всем догадался. Я прочла это в его устремленном на меня взгляде, который как бы спрашивал: я правильно понимаю?
Легонько пихнув его коленом, я отвела глаза. Лихоборский как раз усаживался напротив. Странно, но, столкнувшись теперь с его взглядом, я увидела в нем примерно тот же самый вопрос.
– Зря… – грустно сказала я.
– Что зря? – не понял Лихоборский.
– Зря вы, Всеволод Григорьевич, настроены так скептически. Я бы не стала предлагать вам всякую ерунду. Это действительно может стать хорошим рекламным трюком.
– Так показывайте, я же не возражаю! – Лихоборский, скрестив руки на груди, откинулся в кресле. Я дважды наступила Гарику на ногу, что означало: шпарь без остановки!
Ради любви женщина способна на все. Говорят. Не уточняя, правда, что именно она готова сделать, чтобы добиться мужского внимания.Интересно… А на что, в таком случае, способна не самая привлекательная и не самая эффектная женщина? Этакая «серая мышь», возжелавшая добиться расположения человека, которому она совершенно безразлична, и который, к тому же…Чем придется пожертвовать Полине ради достижения своей цели?
В ваших руках легкий и немного серьезный, остроумный и чуть грустный роман о женщине «слегка за тридцать». О ее больших победах и маленьких поражениях. О любви. И жизни…
От автора… В русской литературе уже были «Записки юного врача» и «Записки врача». Это – «Записки поюзанного врача», сумевшего пережить стадии карьеры «Ничего не знаю, ничего не умею» и «Все знаю, все умею» и дожившего-таки до стадии «Что-то знаю, что-то умею и что?»…
У Славика из пригородного лесхоза появляется щенок-найдёныш. Подросток всей душой отдаётся воспитанию Жульки, не подозревая, что в её жилах течёт кровь древнейших боевых псов. Беда, в которую попадает Славик, показывает, что Жулька унаследовала лучшие гены предков: рискуя жизнью, собака беззаветно бросается на защиту друга. Но будет ли Славик с прежней любовью относиться к своей спасительнице, видя, что после страшного боя Жулька стала инвалидом?
В России быть геем — уже само по себе приговор. Быть подростком-геем — значит стать объектом жесткой травли и, возможно, даже подвергнуть себя реальной опасности. А потому ты вынужден жить в постоянном страхе, прекрасно осознавая, что тебя ждет в случае разоблачения. Однако для каждого такого подростка рано или поздно наступает время, когда ему приходится быть смелым, чтобы отстоять свое право на существование…
История подростка Ромы, который ходит в обычную школу, живет, кажется, обычной жизнью: прогуливает уроки, забирает младшую сестренку из детского сада, влюбляется в новенькую одноклассницу… Однако у Ромы есть свои большие секреты, о которых никто не должен знать.
Эрик Стоун в 14 лет хладнокровно застрелил собственного отца. Но не стоит поспешно нарекать его монстром и психопатом, потому что у детей всегда есть причины для жестокости, даже если взрослые их не видят или не хотят видеть. У Эрика такая причина тоже была. Это история о «невидимых» детях — жертвах домашнего насилия. О детях, которые чаще всего молчат, потому что большинство из нас не желает слышать. Это история о разбитом детстве, осколки которого невозможно собрать, даже спустя много лет…
Строгая школьная дисциплина, райский остров в постапокалиптическом мире, представления о жизни после смерти, поезд, способный доставить вас в любую точку мира за считанные секунды, вполне безобидный с виду отбеливатель, сборник рассказов теряющей популярность писательницы — на самом деле всё это совсем не то, чем кажется на первый взгляд…