Соло для влюбленных - [14]

– Хорошо, – спокойно сказал он. – Тогда в следующий вторник. Как настроение?

– Отличное, – она вздохнула с явным облегчением.

Артем давно уже все понял.

– Ну пока, – сказал он в трубку, – до завтра.

– До свидания, Темочка. Ты не волнуйся, если Лепехов будет приставать, вали все на меня. Я сама с ним объяснюсь.

– Хорошо.

Он повесил трубку. Что ж, с праздником не вышло. А на что он, собственно, надеялся? Разве могут у него быть какие-то праздники? Остался только августовский сон, вечное напоминание о его вине, страшной, непоправимой, которую он сам себе никогда не простит.

Глава 7

Глеб уехал от Ларисы во вторник вечером.

Накануне они чудесно провели время в недавно открывшемся ресторанчике-погребке неподалеку от ее дома. Она давно уже присмотрела это милое и уютное заведение и пару раз бывала здесь одна – ужинала, пила кофе. Ей нравилось тут все: и обслуживание, умелое и ненавязчивое, и приличная публика, и интересно составленная развлекательная программа, а главное, вполне приемлемые цены.

Лариса и Глеб просидели в погребке почти до полуночи, а потом отправились к ней домой. Ночь получилась бессонной, сумбурной и сумасшедшей, как и предыдущая. Однако к утру Лариса чувствовала себя свежей и бодрой как никогда.

Она приготовила легкий завтрак, который был уничтожен с завидным аппетитом. Затем часа два они с Глебом откровенно валяли дурака, изображая совместные сцены из разных действий и пытаясь фантазировать, как бы трактовал их Лепехов. То, что получалось, кажется, превосходило самые смелые режиссерские замыслы.

Вдоволь напевшись и насмеявшись, они прогулялись до магазина, купили кое-что к обеду и продолжили веселое добровольное затворничество.

Словом, полтора дня пролетели как на крыльях. Около семи вечера Глеб засобирался домой. Лариса хотела было удержать его, но он неожиданно проявил непреклонность, сказав, что его ждут важные дела.

Спорить с ним она не стала, но, лишь только захлопнулась дверь и в квартире впервые за три последних дня наступили тишина и безмолвие, Ларису охватила тоска. Чтобы избавиться от нее, она с энтузиазмом принялась за хозяйственные дела.

Пять лет жизни с Павлом, более всего любившим и ценившим уют и комфорт, сделали из Ларисы отменную чистюлю. В общем-то, она и сама не терпела беспорядка в квартире, немытых полов, пыльной мебели. Сейчас, увлеченно орудуя шваброй и пылесосом, до блеска натирая зеркало и кафель на кухне, Лариса чувствовала даже некоторое удовольствие. Ее радовало сознание того, что она не сидит бесцельно, в унынии ожидая, когда наступит завтрашнее утро и можно будет вновь увидеться с Глебом, а занята полезным делом, незаметно поглощающим время, оставшееся до их встречи.

Поздно вечером, когда все вокруг блестело, а в крышку кастрюли можно было наблюдать за своим отражением, Лариса все-таки не выдержала и набрала номер Глеба, наспех записанный им перед уходом, но ей никто не ответил. Мобильного номера она не спросила, поэтому надежду поговорить с ним пришлось оставить до утра.

Перед тем как лечь, Лариса все-таки позвонила ему еще раз, но телефон по-прежнему молчал. Это было неприятно, потому что свой уход Глеб мотивировал именно необходимостью быть вечером дома. Ей сразу вспомнились таинственный разговор по сотовому в машине и та поспешность, с которой он нажимал на кнопку сброса, не желая, чтобы она слышала, о чем он говорил.

Но ведь полтора дня Глеб был с ней рядом, они смеялись вместе, ели и пили, были одной плотью и кровью, и ничто не стояло между ними! Ничто! Так стоит ли быть подозрительной, разыскивать его, шпионить, точно стерва-жена за неверным мужем? Тем более что Глеб ей вовсе не муж. Да ей и не нужно, чтобы он был им. Достаточно того, что дни пролетают как во сне и хочется, чтобы поскорее наступило завтра.

С этой мыслью Лариса уснула. Спала она крепко, без сновидений, честно отсыпаясь за предыдущие ночи.

Глава 8

Утром ее разбудил не будильник, а телефонный звонок. «Глеб!» – первое, что она подумала спросонья, поспешно вскочила и схватила трубку.

Но это оказался не Глеб. Звонил Павел. Скучным, будничным голосом, каким он всегда говорил с Ларисой после своего ухода, сообщил, что находится сейчас поблизости и минут через двадцать зайдет за какими-то книгами, оставшимися на антресолях. Спросил, не возражает ли она против его раннего визита.

Лариса не возражала. С тех пор как они развелись официально, Павел заходил сюда, в свою прежнюю квартиру, раз пять или шесть. Кое-какая его одежда так и лежала в шкафу на верхних полках, пересыпанная шариками нафталина. Остались старые, ненужные бумаги и документы, которые Лариса не стала выбрасывать, а Павел не спешил забирать, пара папок с любительскими рисунками – в свободное время он увлекался живописью и неплохо рисовал с натуры.

Каждый из визитов бывшего мужа был серьезным испытанием для Ларисиных нервов. Он заходил в прихожую, и дом сразу преображался, словно радуясь возвращению настоящего хозяина. Оживали картины, мебель, безделушки на высоком дубовом комоде, каждая со вкусом продуманная деталь интерьера – все это они покупали вместе, радуясь как дети удачным приобретениям, придавая значение всякой смешной мелочи.