Соло для скрипки с Маргаритой - [15]

Но когда он подошел поближе, сон оборвался. Последнее, что запомнилось из его облика, — высокий лоб и гладкий подбородок.

Было уже светло. Сквозь тюль можно было разглядеть, что над Москвой по-прежнему тучи. И ветер порывами налетает на стекла. Словом, действительность, в отличие от снов, не радует разнообразием. Маргарита еще несколько минут лежала в постели, наслаждаясь нездешним обаянием этого сна и досадуя про себя, что так и не разглядела лица того мужчины, и вдруг вспомнила, что в ее квартире чужой человек.

Она сжала обе руки и не обнаружила баллончика. Бедняжка ощупала постель, залезла под подушку, посмотрела в карманах пижамы — баллончик пропал. Маргарита прислушалась. В соседней комнате царила подозрительная тишина. Она тихо поднялась, влезла в тапочки и тут-то увидала, что баллончик на полу.

Маргарита накинула халат, сунула баллончик в карман и бесшумно направилась в другую комнату. Заглянув туда, она с удивлением обнаружила, что диван не только пуст, но и заправлен покрывалом. Простыня с одеялом были аккуратно свернуты и положены вместе с подушкой на кресло. На стуле не висело никакой одежды.

Маргарита робко заглянула в кухню, но и там была пусто. И тут она увидела, что в ванной горит свет.

В ту же минуту дверь ванной распахнулась и из нее вышел гость. Он улыбнулся ей и вежливо произнес:

— Доброе утро! Я хотел уйти, но не нашел ни ботинок, ни пальто. Извините.

— Куда же вы хотели уйти? — спросила Маргарита.

Незнакомец задумчиво пожал плечами.

— На вокзал. Там нужны носильщики.

Его взгляд был более осмысленным, нежели вчера.

— Вы что-нибудь помните? — спросила Маргарита.

— Я помню все. Я вчера у вас спросил, что это за город, а вы сказали, чтобы я пошел с вами.

— А почему вы именно ко мне подошли с этим вопросом?

— Я ко многим подходил с этим вопросом. Мне отвечали по-разному: кто говорил, что это Лондон, кто — Париж, кто — Милан. Один даже сказал, что это Рио-де-Жанейро. Но в Рио-де-Жанейро у самого входа в вокзал растут две пальмы. Это я хорошо помню.

Последние слова вызвали у Маргариты улыбку.

— Пройдите на кухню и сядьте за стол. А я умоюсь, — сказала Маргарита и зашла в ванную. — Можете включить телевизор! — крикнула она вдогонку и открыла кран.

Но гость не включил телевизор. То ли постеснялся, то ли не знал, как пользоваться пультом. Он тихо сидел за столом и терпеливо ожидал хозяйку. Когда она зашла, то увидела на столе шесть грязных разглаженных десяток и горсть мелочи.

— Это что? — спросила она.

— Это вам. Извините, что так мало, но у меня больше нет.

— Уберите немедленно.

Маргарита налила в чайник воду и поставила на плиту. Она посмотрела на его руки. Они были безупречно чистыми. Из-под длинных ногтей было выскоблено до мельчайшей соринки.

— Этот город называется Москва, — произнесла она.

— Москва? — удивился бомж и задумался. — Москва… как много в этом звуке. Москва златоглавая… звон колоколов.

Он неожиданно поднял влажные глаза на Маргариту.

— Вы знаете, мне кажется, я когда-то жил в Москве. Сретенский переулок, дом номер шесть. Есть такой?

— Сретенский переулок есть. Насчет дома не знаю, — ответила Маргарита.

— А может, не дом, — пробормотал он задумчиво. — Может, палата номер шесть?

Маргарита насторожилась, но виду не подала. Она поставила на стол две чашки, положила перед ним батон и колбасу.

— Порежьте хлеб и сделайте бутерброды. Нож в столе.

Гость открыл стол и принялся греметь ложками, но никакого ножа, естественно, не нашел. Маргарита, вспомнив, что вчера спрятала ножи под холодильник, под его недоуменным взглядом извлекла из-под холодильника самый маленький нож и подала ему. Он ловко нарезал батон и колбасу. Намазал маслом и аккуратно положил на них ровные тоненькие дольки колбаски. «Режет, как в ресторане, — подумала Маргарита. — Уж не поваром ли он был?»

Закончив эту процедуру он смел крошки в ладонь и незаметно кинул себе в рот. После чего взял нож и снова положил его под холодильник.

— Вам чай или кофе? — спросила Маргарита, едва сдерживая улыбку.

— Мне все равно.

Она разлила по чашкам кипяток и поставила перед ним банку растворимого «Нескафе». Он сыпанул себе в чашку ложку кофе, и глаза его стали бегать по столу в поисках еще чего-то. Маргарита пододвинула ему сахарницу. Бомж благодарно кивнул и продолжал напряженно осматривать стол.

— Вы что-то ищете?

— Щипчики для сахара.

— Можете взять руками, — произнесла Маргарита и отвернулась к окну, чтобы он не заметил улыбки.

Гость аккуратно взял кусочек сахара и опустил его в чашку. Маргарита незаметно наблюдала за ним. Размешивал и пил он довольно интеллигентно, бесшумно, маленькими глоточками.

Разделавшись с кофе и двумя бутербродами, он поблагодарил. И вдруг спросил:

— Извините, а как вас зовут?

— Маргарита. А вас? Вы вспомнили?

Он напряг лоб и долго смотрел в пространство.

— Помню маму, платье в горошек, фонтан… Она меня звала Антошей… Чехонте… Хотя не уверен. Нет-нет, точно: она мне говорила: Антоша, отойди от фонтана!

— И больше вы ничего не помните?

— Напротив фонтана большой дом с колоннами… И колесница на фасаде…

Он долго молчал, морща лоб и шевеля губами.

— Себя четко помнить начал только четыре дня назад. Милиционер меня тряс за плечо и сгонял с лавки. Меня вытолкнули из помещения на улицу, и я увидел поезда. Это был вокзал. Я спросил, что это за город, и мне сказали Рио-де-Жанейро. Три дня я жил на этом вокзале, а потом подошли вы и привели меня сюда.