Солнечный змей - [47]

— Хийва! — Речник остановился перед воинами. Те сомкнули щиты.

— Ух… Теперь моё слово, — Хагван криво усмехнулся — он волновался не на шутку. Обойдя Речника, он встал рядом, сжимая в руках стеклянный футляр, бросающий на мостовую бирюзовые блики.

— Посланцы Великой Реки прибыли в Ледну и ждут достойной встречи! Сюда прилетел Речник Яцек Сульга, воин вихрей, и Речница Кесса из Чёрной Реки, и Гервульф, могучий дракон, и Хагван Инчи, глашатай Короля Астанена!

— Хийва! — стражи расступились. — Князь Сецех ждёт тебя, Яцек Сульга.

Этому залу, выстланному серебристой корой, привычнее было дрожащее пламя факелов, чем ровное сияние белых церитов — недаром своды почернели от сажи. Под потолком, на толстых балках, копошилось что-то крылатое и хвостатое, и Койя, выглянув из-за пазухи, сверкала глазами на неразличимых во мраке зверьков. Длинные скамьи протянулись вдоль стен, и одна, меньшая, встала поперёк, перед возвышением, на котором стоял резной трон из священного дуба. Бурые шкуры раулий укрывали пол, и ноги тонули в меху. В стенах, за яркими изразцами, скрывались негаснущие печи, и жар разливался по залу. Кесса сняла бы шлем и куртку, но на неё смотрело, не отрываясь, слишком много людей — и она сидела неподвижно. Во взглядах, направленных на неё, было изумление, недоверие и смутная надежда.

На скамье перед троном было просторно — всю её отдали пришельцам, и Кесса села по правую руку от Яцека, а Хагван — по левую. Время от времени они переглядывались через плечо Речника. И двое стояли у княжеского престола — двое воинов в деревянных доспехах, украшенных мехом, с высокими сингельскими щитами. Воин-мечник был в волчьем шлеме, другой, вооружённый палицей, — в медвежьем. Князь Сецех — немолодой грузный риккин с седеющими усами — не расставался с высокой меховой шапкой, расшитой звериными зубами и перламутром. И у многих из тех, кто сидел на скамьях вдоль стен, были похожие шапки — разве что пониже. Длиннополые одеяния сверкали от бус и стеклянных пластин, мех на роскошных длинных плащах блестел, расчёсанный на пробор. Кесса смотрела во все глаза на странные украшения из звериных костей и тонких деревянных пластинок, на грубые небрежные линии раскраски на лицах… и странный затаённый огонь в глазах — тёмных и синевато-серых. Зал был наполнен магией, она плескалась в его стенах, как в тесном бочонке, и мурашки ползли по спине Речницы — магия в её крови откликалась на общий зов. Койя сидела рядом, насторожив уши, и на их кончиках мерцали жёлтые огни.

Яцек поднялся и склонил голову перед троном Сецеха. Правитель Ледны негромко произнёс несколько слов. Речник ответил.

— Хагван, ты понимаешь по-риккински? — шёпотом спросила Кесса. Служитель растерянно моргнул.

— Почти ничего. Все эти люди в шапках — очень сильные чародеи… те, кто в чёрном или багровом — сайтоны, а те, кто в зелёном или буром… это метсайнены… и тут ещё их воины, стража колдовских домов… те, что в волчьих шлемах — Хармаканса, они воюют за сайтонов, а те, кто в медвежьих…

Один из сайтонов — череп ворона, прикреплённый к тонкой деревянной пластинке, лежал на его груди — поднялся, странно провёл по воздуху рукой и повернул её ладонью вверх, и сказал несколько слов, глядя на Яцека. Речник усмехнулся и дотронулся кулаком до своей груди, ответив что-то на том же языке. Маг в чёрной мантии кивнул и сел на место, Сецех посмотрел на него одобрительно и выпрямился во весь рост.

— Кто? — Кесса ткнула Хагвана в бок. Служитель вздрогнул.

— Этот чародей? Это Альвиг Хелойса, из-за него мы сюда прилетели. Видишь, у него знак дома Карненконту?

— Вижу, — Речница нахмурилась и посмотрела на Койю. Шерсть на пораненом боку всё ещё стояла дыбом, как ни пыталась сегоница её пригладить.

— А кто метсайнены? Тоже злые колдуны? — еле слышно спросила она. Зелёных одежд в зале было немного, и их обладатели старались смотреть в сторону от сайтонов — как и те лишний раз не встречались взглядом с метсайненами.

— Нет, они мирные. Вроде наших Друзей Трав, — прошептал Хагван. — У них есть свои воины — Ярраканса… говорят, у них заживает любая рана. Ярраканса — в медвежьих шлемах, видишь их?

Речница кивнула. Воин Ярраканса, до того стоявший рядом с князем, подошёл теперь к Яцеку и протянул ему большой плоский хлеб. В руках Речника был ирхек — не отрезанный ломоть, а целый пирог, и Яцек отдал его стражнику, а тот передал правителю Ледны. Риккин разломал ирхек надвое и протянул куски воинам Ярраканса и Хармаканса. Те в полном молчании разделили пирог между всеми, кто сидел на скамьях, и вернулись к повелителю, чтобы отдать ему последний ломтик.

Яцек разломил свой хлеб на три части и молча протянул две из них Кессе и Хагвану. Речница покосилась на кошку — можно ли дать ей это угощение? Речник едва заметно кивнул и улыбнулся краем рта. Кесса поднесла кусочек необычно мягкого пирога к носу Койи. Хлебец блестел от жира и источал слабый запах семян Вялки, в нём было немало покрошенной рыбы и даже мясных волокон. Не без сожаления Речница отщипнула ещё кусок для Койи, прежде чем запихнуть остальное в рот.

— А вот… — начал было Хагван, но под суровым взглядом Яцека зажал себе рот руками. Последние из гостей отряхнули колени от крошек. Речника о чём-то спросили сразу с двух сторон. Опустившись на скамью — Кессе показалось, что он очень доволен — Яцек ответил и спросил сам. Непонятная речь лилась со всех сторон, и Речница, сгорая от любопытства, старалась не слишком вертеть головой. Она — Чёрная Речница, и ей надлежало воплощать силу Реки… по возможности, молча.