— Да ты что, ошалел! — возмутился Казик. — Чтоб я своих ребят предал?! Да я лучше с голоду опухну и покрою ваш лагерь несмываемым позором. А колбаса у тебя сгниет, ты ж ее и за всю смену не съешь. Принеси, а… Никто не заметит, что ты с поста уходил. Я буду тихо сидеть, как мышь. А ножик отличный, тебе все завидовать будут.
Наступила пауза: Толик задумался.
— Ладно, кидай свой ножик, — наконец сказал он.
— Я ж тебе сказал: после игры. Когда ваши на меня накинулись, я его под камень сунул. Выпустят — возьму и сразу тебе.
Толик присвистнул.
— Так я тебя тогда и увижу! Нет, посиди уж голодный. Мне колбаса самому пригодится. Она копченая, долго не портится.
— Значит, ты мне не веришь? — заревел оскорбленный до глубины души Казик. — Да знаешь ли ты, кот в сапогах, что я еще никогда не нарушал своего слова! — Казик громко, на весь лес, сглотнул слюну. — Ну и подавись ты своей колбасой. Дождусь, пока ты сменишься, потерплю, пусть другому мой ножичек достанется. Не все ж такие недоверчивые ишаки, как ты.
Ругань подействовала — Толик заколебался.
— Почему ж — другому? — протянул он. — У другого, может, и нет ни фига. Вечером в воскресенье наши ребята все в кучу свалили, что родители привезли, и зараз поели. А я свою колбаску припрятал. Мало когда пожевать захочется…
— Знаешь что, — перебил его Казик, — не хочу я твоей припрятанной колбасы. Понятно? Меня от нее вытошнило бы, вот что я тебе скажу.
— Ладно, ладно, — проворчал часовой, чувствуя, что перламутровый ножик с двумя лезвиями, вилкой, ножницами, шилом и штопором безвозвратно уплывает от него. — Сейчас притащу. А ты мне скажешь, где тот камень, под которым ты ножик спрятал, я его сам найду.
Казик промолчал.
Под ногами у Толика зашуршала хвоя, затрещали сухие ветки. Витька подсадил меня, и я осторожно заглянул за забор. Чернявый мальчишка, класса, должно быть, из четвертого-пятого — нашли кого поставить караулить Казика! — повесив за плечо деревянное ружье, вприпрыжку шел в глубь лагеря.
Витькина голова тоже вынырнула над забором. Мы огляделись.
Казик сидел в кирпичной будке, пристроенной прямо к забору. Видно, раньше в ней был какой-то склад, потому что дверь закрывалась на тяжелую завалу, а узкое оконце над дверью было зарешечено. Решетку затянула паутина. Надежная каталажка, ничего не скажешь. Можно и такого растяпу-часового ставить.
Мы спрыгнули назад. Витька осторожно постучал камешком в стену.
— Казик, ты нас слышишь?
— Ну вот, уже от голода слуховые галлюцинации начинаются, — пробормотал Казик. — Нет, не возьму я его колбасу. А может, взять?.. А ножик не отдам. Будет знать, жадина…
— Казик, это не галлюцинации. — Я тоже постучал камешком. — Это мы с Витькой. Наши все на плоту, мы стали на привал недалеко отсюда и случайно на тебя нарвались. Как ты сюда попал?
— Тимка! — заорал Казик. — Витька! Неужели это вы, ребята?!
— Не ори, а то сюда сбежится весь лагерь, — прошипел Витька. — Скоро вернется тот лопух, твой часовой, а нам еще нужно выработать план действий. За что тебя посадили?
— Я вам сейчас все расскажу, ребята! — Голос у Казика вздрагивал от возбуждения. — А у вас с собой пожевать ничего нету? В этом лагере так погано кормят. В нашем мне всегда давали две порции…
— Ты зря теряешь время… — разозлился я. — Сейчас тебе принесут еды. Отвечай на наши вопросы.
— А что тут отвечать… — вздохнул Казик. — Это лагерь «Орленок», наш подальше, километра за полтора. Прямо по этой тропинке. У нас с ними военная игра. Завтра утром — решающий штурм. Я — начальник разведки. Мы у них сегодня все разнюхали — и где засады, и где огневые точки, и минные поля… А потом я влопался…
— Как?
— Черт меня к столовой понес… Понимаете, дело к обеду, есть охота — ужас! А у них пончики жарили. Самые мои любимые, с яблочным повидлом. Ну, я и не выдержал. Пробрался кустами, а на подоконнике, в кухне, целая гора. Окно открыто, я — раз! — штук пять, а тут на меня их ребята как навалятся! Оказывается, они уже давно за мной следили. Вот и все. А пончики в песок упали, так их и затоптали…
— С тобой еще кто-нибудь был? — спросил Витька.
— Саша и Костя, они удрали. А план со всеми обозначениями у меня остался. Я его под стельку сандалеты засунул, они не нашли… Слушайте, ребята, вы меня отсюда не вызволите, это факт. Иначе, чем через дверь, из этой каталажки не вылезешь, а ключ у их начальника штаба, у физрука…
— А как же ты собираешься колбасу получить? — перебил я Казика.
— Через решетку, тут стекло выбито. Послушайте, дело не в этом. Мой план обязательно должен попасть к нашим, от этого зависит завтрашнее наступление. Посмотрите: если Толика еще не видно, пусть кто-нибудь перелезет через забор. Я выброшу мою сандалету. Дуйте в наш лагерь. Пароль: «Ракета», отзыв: «Подосиновик». Там все нарисовано понятно, они разберутся. А после игры обменяют пленных, и я прибегу к вам.
— Лады! — ответил Витька. — Тимка, подсади.
Я сел на корточки. Он залез на меня и потянулся к краю забора. И в это мгновение на нас набросилась целая толпа мальчишек. Мы и ахнуть не успели, как оказались связанными по рукам и по ногам.
— Ни звука! — грозно сказал парень в синем тренировочном костюме. — Дима, Андрей… реквизируйте у лазутчика сандалеты.
