Солнечное затмение - [28]

Вода в Афганистане была жизнью, она ценилась выше, чем пища и боеприпасы — на вес золота. Из-за жары организм постоянно ощущал нехватку воды. Были моменты, когда не в экстренной ситуации сдавали нервы и воля и из луж пили, хотя и к проточной местной воде не все могли привыкнуть.

Первый в жизни раз Андрей по настоящему понял смысл слова жажда, когда вышел на аэродроме Кабула из грузового хвостового люка самолёта Ан-12 — жарко, мучительно пить хочется, хочется холодней воды, воды нет никакой. В дивизии вечером дали теплую воду с хлоркой. С тех пор порядок питья в течение дня был подчинён строгим правилам — в течение дня — минимуму воды, фляжка индивидуальная — по глоточку, рот прополоскать, когда песок. Только к концу дня, когда жара спадала можно было напиваться.

Из-за жары вода быстро портилась, была непригодной для питья, чреватой не только расстройством желудка, но и заражением тяжелыми инфекционными заболеваниями. Была угроза отравления водоёмов афганцами. Воду обеззараживали пантоцидом — антисептиком из войсковой аптечки. Таблетка меняла цвет, если вола была оставлена, если не отравлено — просто обеззараживала. Две таблетки пантоцида, обеззараживали любую тухлятину.

Можно было ещё по местному обычаю кипятить воду в чане с местным растением — верблюжьей колючкой, рыжим «перекати поле», получая своеобразный красно-коричневый чай, к употреблению которого нужно было ещё привыкнуть, хотя от желтухи он на сто процентов не гарантировал, зато хорошо утолял жажду и в целом предотвращал кишечные расстройства, связывал желудок — вода и лекарств от желудка в одном флаконе…

Мысль Андрея зависла на секунду и исчезла в ленивом месиве случайных слов и фраз, слайдов из гражданской жизни и разнообразных звуков, роящихся в гудящих висках. По шее поползла струйка пота и, докатившись по щеке до кончика носа, каплями упала в пыль.

— Всё, Хабиб, пошли, — сказал он, повернувшись к Хабибуллину, а потом, отжавшись от земли и встав, поднял за ремень свой автомат АКМС.

Но так хотелось остаться здесь досыпать а лучше навсегда, пока всходит и заходит над горами проклятое солнце, застыть здесь после блаженной смерти, как иссечённая ветром каменная баба калмыцких степей…

Но здесь была «Чарикарская зелёнка», заросшая невысокими деревьями и засаженная густыми плантациями винограда, вдоль трассы Кабул-Хайратон, проходящей по Чарикарской равнине в зоне ответственности их 108-й мотострелковой Невельской дважды Краснознамённой дивизии 40-й армии генерал-лейтенанта Громова из состава Туркестанского военного округа маршала Соколова, и участок их 682-го Уманско-Варшавского Краснознаменного Ордена Кутузова мотострелкового полка, управляемого штабом из города Джабаль-Уссарадж в 35 километрах от входа в Панджшерское ущелье. В этом городе сейчас размещался также комендантский взвод полка, оркестр, управление артиллерии, роты связи и материального обеспечения, ремонтная рота, и полковой медицинский пункт. Боевые части полка были рассредоточены по сторожевым заставам: два мотострелковых батальона на БМП-2, горнострелковый батальон на БТР-70, батальон танков Т-62 с 115-миллиметровыми гладкоствольными полуавтоматическими пушками, спаренными с 7,62-миллиметровыми пулемётами ПКТ и зенитными 12,7-миллиметровыми пулеметами ДШКМ образца 1938/46 годов, артиллерийский дивизион 122-миллиметровых самоходных гаубиц 2С1 «Гвоздика» и 122-миллиметровых гаубиц Д-30, зенитно-ракетный дивизион с зенитными самоходными ракетными установками «Стрела 10», счетверёнными самоходными артиллерийскими системами ЗСУ-23-4 «Шилка» с автоматическими 23-миллиметровыми пушками с темпом стрельбы 3400 снарядов в минуту, противотанкисты с БРДМ-2 и ПТРК «Малютка», разведывательная и инженерно-сапёрная роты. В Чарикаре делали прекрасные ножи из автомобильных рессор, а в Гульбахаре советские строители за счёт Союза ССР зачем-то строили текстильный комбинат. Здесь же, недалеко от слиянии рек Саланг и Панджшер, начиналась в синей дымке горная крепость Панджшерская долина…

Хабибулин тоже поднялся, неторопливо пристегнул флягу к ремню. Затем оба солдата из дозора разведки первого батальона, медленно двинулись после по направлению к нескольким приземистым глинобитным домами за полоской камерой ограды, внимательно смотря себе пол ноги и вокруг. Утром наблюдатель с дороги видел в кишлаке вспышки стекла на солнце, словно от линзы оптического наблюдательного прибора. Душманы вовсе не были слабаками, людьми XIV века — голодными, раздетыми, не умеющими убивать — это был блеф. Шапками их было не закидать, и комбат после многих лет кровавой осады в кишлаке Руха дул даже на холодную воду, чтобы не обжечься… При очередном захвате части Панджшерской долины, кишлак Киджоль в районе Панджшерского ущелья, был превращён фанатичным врагом в горную крепость: масса дотов, щелей, пещер. Выбить оттуда джихадистов не удавалось силами трёх усиленных полков, 40 самолётов, 50 вертолётов в течении девять дней. Роты советских десантников, спецназовцев и мотострелков в страхе лежали недвижно под обстрелом, не смея поднять головы, такой был плотный огонь, хотя авиация и артиллерия наносили десятки ударов с большим расходом боеприпасов, обрабатывала горные проходы, чтобы завалить их битым камнем и разрушить пещеры. Фронтовые бомбардировщики Су-24, несущие по 7000 килограмм бомб, имели тут кровавый дебют ковровых бомбардировок авиабомбами ФАБ-1500 в связке с кассетными контейнерами убойных элементов РБК-500 с высоты 5000 метров при наступлении 103-й воздушно-десантной дивизии, 108-й мотострелковой дивизии и мусульманского спецназа ГРУ на Ахмад Шах Масуда, успевшего заранее вывести свои основные силы, а двести кишлаков с 100 тысячами таджиков остались под уничтожение авиации. При ковровых бомбардировках первыми достигали земли из-за облаков полуторатонные бомбы ФАБ-1500, разрушая стены домов, дувалы, обрушивая козырьки над пещерам, а за ними падали РБК-500, и после их взрыва сотни тысяч стальных 5,5-миллиметровых шариков, иссекали всё вокруг на площади 400–600 метров: людей, животных, кустарник, автомашины, дома, правых и виноватых. Под науськивание из Москвы новых советских миллионеров крючковской и горбачёвской команды, Советская армия становилась безрассудными убийцами мирного таджикского населения, вместо того, чтобы депортировать его из зоны боёв в горах на Чарикарскую равнину. При всём при этом советским войскам предатели из Москвы и штаба 40-й армии запретили вести артиллерийский огонь в 15-километровой приграничной полосе с Пакистаном, а лётчикам не разрешалось не только применять оружие против воздушного или наземного врага, но и подлетать к границе ближе 10-километров, чем джихадисты, пакистанцы и иранцы пользовалось, размещая в этих зонах перевалочные базы и склады, тренировочные лагери, учебные центры, штабы, мастерские по ремонту оружия, патронные заводы, даже радиоцентр, время от времени вещавший на части 40-й армии: после обязательной молитвы оглашалось сообщение об очередной победе джихадистов, когда моджахеды победоносно отступили в горы, а русские беспорядочно бежали за ними. А границы попросту не существовало, её демаркация никогда не проводилась, и государства разделяла условная линия Дюранда, намеченная в XIX веке по вершинам горных хребтов. Привязкой к своей территории могли служить посты у дорог в Пакистан, заставы-крепости, впрочем, отстоявшие и на 20 километров от линии Дюранда на карте, а погранпост Дарвазай вообще отстоял от границы 50 километров. В этой зоне хозяйничали пакистанские ВВС, их вертолёты проводили переброску инструкторов, агентов, снайперов и особо ценных западных специалистов по убийствам…