Солнцеворот - [9]

Шрифт
Интервал

— Меня тоже от войны уже тошнит, — произнес Романов. — Я ведь погоны надевал, чтобы Родину защищать. Думал, что от внешнего врага. А выходит в своей стране, да против своих. Как ни крути, Чечня наша территория, а чеченцы — граждане России. А где внешний враг? Не видно, правда? А он есть. Ты думаешь, чеченцы сами все это затеяли? Тут без Америки не обошлось и не только. В любом случае, пока в меня стреляют, я буду отстреливаться. И, на мой взгляд, будет гораздо лучше, если я, а не меня. Понимаешь? Да к черту все это. Вернусь, в пожарные уйду. Или в каскадеры. Как думаешь, возьмут? А ты, что будешь делать на гражданке?

Самарин улыбнулся. В свете пляшущих лепестков слабого костра его улыбка показалась Романову кривой и вымученной.

— А я, как раз, буду снимать кино. Я же на режиссера учился во ВГИКе.

Старлей присвистнул:

— Иди ты! Обалдеть! Что ж тебя в армию-то поперло? Это же надо!

— Я же говорю, проблемы с родителями.

— Ну, тогда бери меня к себе каскадером. Возьмешь?

— Возьму. Если вступишь в профсоюз и пройдешь медкомиссию.

Они рассмеялись, а потом наступила тишина. Оба спецназовца, молча, смотрели на то, как прогорает полено в очаге.

— Ладно, — встрепенулся командир, взглянув на разбитый циферблат своих часов. — Который теперь час?

— Половина первого ночи.

— Тогда ложись спать. Если чеченцы не ушли, то с утра будут нас откапывать, и мы их услышим. А если ушли, то начнем сами откапываться. Там завал большой?

— Метра три прохода завалено и неизвестно, сколько снаружи насыпало. Там ведь обязательно должна была сойти лавина.

— Ложись. Отдых.

6

Романов закрыл глаза и расслабил ноющее тело.

Тревожные вопросы заплясали в голове мотыльками: почему все это произошло, как исправить ситуацию, что делать дальше? Вдруг дудаевцы все-таки решат откапывать завал, чтобы добраться до них. Напора и упрямства им не занимать. И горы они знают лучше. Нашли же они пещеру. А как вели их от самой речки. Двумя группами с разных сторон. Да и сама засада у речки была организована достаточно грамотно, словно чеченцы знали о появлении разведгруппы в этом районе.

Досада оттого, что вспомнил ваххобитскую засаду, обида на самого себя, огорчение, даже жалость к самому себе ледяным потоком прокатилось в голове, вызывая дрожь во всем теле. Вожделенный сон как водой смыло.

Все шло не так с самого начала. Странный приказ, исходящий из штаба группировки направить в заданный квадрат группу спецназа, без какой либо цели и ожидать на месте дальнейших распоряжений, был зачитан начальником разведки. Группу скомплектовали перед самым выходом сборную, половина состава была, как говорится, из «залетчиков»: кого-то поймали с выпивкой, кого-то с нарушением распорядка дня, а кто-то просто не понравился своим командирам по каким-то их личным соображениям. Да и сам старший лейтенант Романов числился в списке нарушителей. К тому же, группу наспех вооружили Абаканами, не дав ни одного Калаша, наскоро объяснив принцип работы и предоставив по одному рожку для пробной стрельбы.

За неделю до этого какой-то полковник из проверяющих приехал к соседям вэвэшникам и увидел, как старлей сидя в майке и трусах на скамейке муштровал бойцов, заставляя их отжиматься на кулаках. Возмущенный нарушением формы одежды офицера спецназовца, полковник приказал остановить «безобразие», (это ж какой пример подчиненным подаете, товарищ старший лейтенант!) за что был послан Романовым открытым текстом, куда подальше, дескать, занимайся своими вованами, а в наши палестины не лезь, мы, мол, с вами даже не из одного министерства. Полкан, естественно, к начальству, к командиру сводного отряда, а тот из соображений поддержки в личном составе уставных взаимоотношений обещал примерно наказать.

И вот группа укомплектована и уходит на задание.

Все по науке: авангардный дозор, основная часть, арьергард. Вроде бы знакомая местность. Вокруг лес, горы. И погода фортит — с утра туман, к обеду зарядил дождь. Мечта разведчика. К полудню почти подошли к точке «Ч». Осталось немного, всего лишь пройти по балке и пересечь реку, а там, на высотке занять позицию над Бакинской трассой и ждать зеленого свистка, как говорится.

Только вот, когда из этой самой балки, больше похожей на горное ущелье, выходили к речке, группу обстреляли с криками «Аллах Акбар!» сразу с трех направлений. Бойцов в авангарде Недосекина и Мальцева сняли первыми же выстрелами. Потом дудаевцы стали бить не прицельно, а для пущего страха, видимо, собирались брать живыми, но радиста Скворцова ранили сразу, да заодно и рацию вдребезги разнесли. Романов быстро перестроил группу в круговую оборону, да толку мало, местность открытая и боевики, ведущие огонь сверху, могли бить прицельно.

Спецназовцы извивались ужами между камней, избегая смерти, но свинцовый звенящий град сыпался на головы. Трех бойцов убили, целая куча ранений разной степени тяжести. Самому Романову осколком камня, выбитому пулей, чуть не вышибло глаз, когда тот высунулся из-за валуна для того, чтобы оглядеться и наметить пути отхода.

И тут боевики прекратили огонь. С правого берега балки раздался крик:


Еще от автора Игорь Кольцов
Наследник рода Раджат

Еще вчера я был русским аристократом, руководил техно-магическим проектом в военной лаборатории. Сегодня я очнулся в Индии, в теле какого-то мелкого слабака из древнего рода Раджат. Этот род уже почти уничтожен, и я – его последний шанс на возрождение. Но сначала мне самому надо суметь выжить.


Рекомендуем почитать
Вестники Судного дня

Когда Человек предстал перед Богом, он сказал ему: Господин мой, я всё испытал в жизни. Был сир и убог, власти притесняли меня, голодал, кров мой разрушен, дети и жена оставили меня. Люди обходят меня с презрением и никому нет до меня дела. Разве я не познал все тяготы жизни и не заслужил Твоего прощения?На что Бог ответил ему: Ты не дрожал в промёрзшем окопе, не бежал безумным в последнюю атаку, хватая грудью свинец, не валялся в ночи на стылой земле с разорванным осколками животом. Ты не был на войне, а потому не знаешь о жизни ничего.Книга «Вестники Судного дня» рассказывает о жуткой правде прошедшей Великой войны.


Тамбов. Хроника плена. Воспоминания

До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.


Великая Отечественная война глазами ребенка

Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.


С отцами вместе

Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.


Из боя в бой

Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.


Катынь. Post mortem

Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.