Солнце в рукаве - [26]

Надя подошла к мужу со спины и сделала то, на что никогда не решилась бы в другой день, – захлопнула крышку ноутбука.

«Макинтош» Данилы был святыней, к которой Наде даже прикасаться запрещалось. Данила за ней так не ухаживал, как за этим ноутбуком. Ни один предмет не был им столь же восторженно любим. Он мог целый сезон не мыть автомобиль, но вот монитор дважды в день протирал специальной тряпочкой.

Такой компьютер был им не по карману. О покупке спорили два месяца и даже вроде бы пришли к выводу, что Данила ограничится менее пафосным «Toshiba». Но Данила не был бы Данилой, если бы однажды не вернулся домой с блестящими глазами и коробкой в руках.

– Откуда? Откуда такие деньги? – ахнула Надя, которая в первый момент даже – вот дура! – обрадовалась.

Думала, он заработал. Загорелся идеей обладать ноутбуком, напрягся и – все получилось. И так теперь будет всегда, ведь он попробовал победу на вкус, а победа – это наркотик, на который подсаживаешься с единственного крошечного глотка.

Но нет – выяснилось, что деньги Данила одолжил у товарища. «Как одолжил?! – опешила Надя. – Ведь у нас все распланировано! Мы же неделю назад все траты расписали и выяснили, сколько можно тратить, чтобы хватало на все!»

Но выяснилось, что муж все просчитал. Они сэкономят на еде и развлечениях. Элементарно, разве нет? Вместо мяса будут покупать сосиски, откажутся от глупостей вроде кино и пиццы на дом. Тогда легко получится вернуть долг – месяца уже через три.

В тот вечер Надя кричала так, что в итоге слегла с мигренью. Ей вовсе не было свойственно решать проблемы истерическими выпадами. Но легкость, с которой он принял решение о вынужденном аскетизме, сводила с ума.

– С какой стати я должна есть дурацкие сосиски?! – орала она. – Почему ты решаешь за меня, имею ли право ходить в кино?! Почему у тебя ноутбук по завышенной цене, а я не могу купить даже колготки?!

Данила даже спорить не пытался – просто грустно смотрел на нее из-под насупленных бровей. У него здорово получалось особенное выражение лица, что-то вроде «ну разве можно на меня сердиться, что с меня вообще возьмешь, ну ты посмотри на меня, я же такой обаятельный, хоть и раздолбай!»

Тогда они как-то перекрутились. Надя взяла дополнительные смены, немного заняла у Марианны – та как раз купалась во внимании очередного женатого любовника и денег не считала.

И вот Надя захлопнула крышку ноутбука – на пластик цвета стали налипли творожные крошки и облачко муки. Данила обернулся, и в его глазах, как в детском калейдоскопе, появились, сменяя друг друга, причудливые комбинации цветных стеклышек: недоумение, ярость, агрессия.

– Ты… Какого хрена ты это сделала?

Надя опустилась на стул. Перед глазами стояла пелена, похожая на колыхание раскаленного воздуха.

– Я не верю. Не верю в нас. Ничего не получится. Правда.

– Что? – Он мелко заморгал оленьими ресницами.

Новый калейдоскоп: растерянность, обида.

– Что ты несешь? – Он неловко дернул рукой, как угловатая марионетка. – Ты головой думаешь или… яичниками?

– Ничего не получится, – спокойно и как-то отрешенно повторила Надя. – Это не работает. У нас с тобой. Я знала. Я ведь хотела от него избавиться.

– От кого? – Он вскочил с табуретки, присел перед ней на корточки, осторожно взял ее безвольные руки, заглянул в ее лицо. – Надюш, ты с ума сошла? Почему это у всех получается, а у нас нет?

– Потому что… – У нее не получалось посадить предчувствие в клетку из знакомых слов. – Потому что мы другие. Мы этого не хотели. Мы не готовы.

– Надюша, дорогая моя, да у тебя же это гормоны. Правда, я читал. Ну скажи мне, что ты так не думаешь.

– Читал? – удивилась она.

– Конечно. Да я целыми днями в Сети торчу, все про беременных читаю. И про детей.

Надя наконец сфокусировала взгляд на его лице. Глаза большие, смотрит взволнованно. Знакомая нежность проснулась где-то в области солнечного сплетения. Вяло шевельнулась, приоткрыла один мутноватый глаз, недовольно повела пушистым хвостом. Зачем вы меня растормошили, я так от вас устала. Но я вам отомщу. Приведу с собою сырость, которую будут впитывать ваши подушки и от которой у вас появятся преждевременные морщинки под глазами. И вам будет горько. И вам будет тошно. И вы пожалеете, что не дали мне вздремнуть.

И сырость действительно пришла – некрасиво скривила Надин рот, полилась по ее щекам, щекотным ручейком заползла в воротник домашнего платья. Данила отвел ее в комнату, усадил в кресло, зачем-то принес плед, хотя в квартире было жарко и душно.

– Все будет хорошо. Я тебе обещаю… Потом покажу тебе, сколько всего интересного нарыл. Нам столько всего надо обсудить. Будет ли у нас коляска или слинг. Будем ли мы делать прививки? Как долго ты будешь кормить… Надя, я буду хорошим отцом. Правда. Правда. Правда.

Он повторял это «правда», как магическое заклинание. Заговор, который мог что-то изменить.

Как ни странно, ей стало легче. В голове прояснилось, стало даже как-то неловко за собственные слова, хоть и породило их искреннее отчаяние. Она с надеждой смотрела на мужа, в его взволнованные глаза, на его решительно сжатые губы. Пыталась нащупать чувство чужого крепкого плеча… и никак не могла.