Солнце в декабре - [4]
Торгуют не только в лавчонках, но и просто у стен. Продают старое тряпье, фрукты, какие-то железки, ножички… На тележках развозят жареные орехи. А вот рыбные ряды. Даже акулу можно купить. И морского рака-лобстера. Неподалеку ряды с фруктами. Самые дешевые из них — бананы… И очередь у продовольственного магазина — это за сахаром. С сахаром плохо, он выдается по карточкам.
В одном из оживленных мест я допустил очередной промах. Вылез с фотоаппаратом и стал снимать великое столпотворение людей, лавок, велосипедов, велорикш и животных — собак и священных коров. Снимал я продавца бананов, к которому пристала такая корова с явным намерением съесть его «бизнес». Ударить корову нельзя, слова на нее не действуют, и парень потихоньку плещет на нее водой. Но корова этого не замечает. Снять мне ничего не удалось: я очутился в плотной толпе нищих. Один из них кричал мне: «Хай ар ю?», т. е. «Как поживаете?» Может быть, он и не знает, что это значит, но это его заработок — кричать иностранцам «хай ар ю» и получать монетку.
Второй раз мы поехали в Старый Дели ночью. Повез нас доктор Тарасов, он работает главным врачом педиатрического госпиталя. Тарасов в Дели четвертый год, можно сказать, старожил, он идеальный спутник, потому что искрится юмором, знает тысячу веселых историй, две тысячи анекдотов и никогда не теряет присутствия духа. Он ездит на дряхлом «Москвиче», у которого в отличие от хозяина вздорный, старческий характер. Иногда он заводится, а иногда не хочет и не заводится. И тогда доктор его уговаривает: «Ну, пожалуйста!», «Будь человеком!».
Ночью над Старым Дели висит сизый смок — густой, едкий дым. Он въедается в горло, добирается до легких. Он поднимается еще вечером от костров, от чадящих казанков. На них готовят пряную, острую пищу, и многие из них топятся до глубокой ночи. Воздух, одежда, все, что ты ешь или пьешь, пропитано запахом, в котором перемешались тысячи запахов и, конечно же, перца и растительного масла.
Ночью в Старом Дели не умолкает шум. Грохочут повозки. Кричат разносчики и будут кричать до утра. С грузовиков, на которых написано «Паблик кариер» (индийские междугородные перевозки), сбрасывают на асфальт тяжелые ящики. Это могут быть ящики с фруктами. С рисом. А иногда в ящиках, на которых написано «фрукты», вовсе бутылки виски. Такие ящики легко отличить по тому, как их осторожно сгружают. Дело в том, что в столице Индии дважды в неделю — кажется, по вторникам и субботам — сухой закон. В эти два дня ни в одном заведении нельзя получить ни грамма спиртного. Казалось бы, легко перетерпеть и назавтра принять двойную дозу, но запретный плод всегда сладок и хочется выпить в запрещенный день. Именно в эти дни можно хорошо заработать. И вот по вторникам или субботам ночью из соседнего штата, где сухой закон не введен, мчатся грузовики с контрабандным грузом. Идут на хорошей скорости, не останавливаясь, когда полиция хочет проверить, что везут в кузове. Бывает, завязывается перестрелка…
Ночью в Старом Дели можно позавтракать; если не ел целый день — пообедать, поужинать. Только нет никаких ночных баров с девицами. В Дели нет ночной жизни, о которой мечтают иные западные туристы.
Ночью в Старом Дели можно купить «пан». На краю тротуара сидит мужчина и месит в тазу пахучую глину или замазку, что-то из извести и орехов арековой пальмы. Кусочки липкого теста он заворачивает в зеленые листья бетеля. Начинка бывает с табаком или без оного. Ее закладывают за щеку и сосут, сплевывая красную слюну. Мы тоже сосали «пан». Ничего, довольно вкусно. Уже в Москве в авторитетном журнале я прочитал, что листья бетеля вызывают рак слизистой. Попробовал языком нёбо. Да, начинается…
Ночью в Старом Дели можно увидеть бродячих коров, которые жуют старые газеты. На некоторых коровах подобие ошейника, на некоторых колокольчик. Это означает, что у них есть хозяин, но это не означает, что он их кормит.
Ночью в Старом Дели можно увидеть добрую сотню голодных собак, которые живы только потому, что не хотят умирать. Одну такую собаку доктор Тарасов подобрал года три назад. В докторском доме пес отъелся и из ходячего скелета превратился в красавца с налитым боксерским телом и гладкой серой шерстью, отливающей в голубизну. Но иногда Колька, так зовут счастливца, слышит зов предков. Он исчезает из цивилизации дня на три, не меньше. Потом возвращается ободранный, грязный, голодный переносчик инфекции. Стоически выдерживает горячую ванну и погружается в дрему сладкой жизни. А в стае голодных псов бегают, наверно, Колькины дети…
Ночью в Старом Дели спят на улицах тысячи людей. По возможности устраиваются на асфальте. Ведь асфальт сохраняет тепло, а зимними ночами здесь достаточно холодно. Спят, завернувшись с головой в простыню. Спят, накрывшись ватным одеялом, если есть одеяло. Спят на циновке, если есть циновка. Спят на надувных матрацах — двадцатый век! Спят ни во что не завернувшись, сбившись в комок — нет ничего у человека! Спят на раскладушках возле дверей в запертую лавку. Это приказчики. В крохотной лавке места не хватает. В ней расположился хозяин со своей многочисленной семьей. И хоть у него лавка, он ненамного богаче приказчика.
