Солнце тоже звезда - [18]

– Тот маленький черный блокнотик, в котором ты что-то писал. И твое лицо. Твое открытое лицо сказало мне об этом.

Он снова краснеет – похоже, это его естественное состояние.

– А почему не надо-то? – спрашивает он.

– Потому что я в тебя не влюблюсь.

– Откуда ты знаешь?

– Я не верю в любовь.

– Это не религия, – говорит он. – Она существует вне зависимости от того, веришь ты в нее или нет.

– О, неужели? Ты можешь доказать, что она существует?

– Песни о любви. Поэзия. Институт брака.

– Да брось. Слова на бумаге. Ты можешь применить к любви научный метод? Можешь изучить ее путем наблюдения, измерить, поставить над ней опыт и повторить его? Нет. Можешь расчленить ее, и окрасить, и рассмотреть под микроскопом? Нет. Можешь вырастить ее в чашке Петри или установить нуклеотидную последовательность ее гена?

– Нет, – произносит он, подражая моему тону, и смеется.

Я тоже не могу удержаться от смеха. Порой я воспринимаю себя чуточку серьезнее, чем нужно. Он подхватывает ложкой кофейную пену и съедает ее.

– Ты говоришь, это просто слова на бумаге, но ты должна признать, что все эти люди что-то чувствуют.

Я киваю:

– Нечто временное и совершенно не поддающееся измерению. Людям просто хочется верить. Иначе им пришлось бы признать, что жизнь – это просто случайная последовательность хороших и плохих событий, которые происходят с тобой до самой смерти.

– И тебе нравится думать, что у жизни нет смысла?

– А какие у меня варианты? Такова жизнь.

Он съедает еще одну ложку пены и снова смеется.

– Так, значит, никакого рока, никакой судьбы, предназначения?

– Я же не настолько наивна, – отвечаю я, довольная собой больше, чем следовало бы.

Он ослабляет галстук и отклоняется назад на стуле, балансируя на двух ножках. Прядь волос выбивается из его хвостика, и он заправляет ее за ухо. Мой цинизм вовсе не отталкивает его – напротив, ему вполне комфортно. Он как будто даже повеселел.

– Едва ли я встречал кого-нибудь, кто столь же мило заблуждается, – произносит он так, словно считает меня диковинным предметом.

– И ты находишь это привлекательным? – спрашиваю я.

– Это любопытно, – отвечает он.

Я окидываю взглядом зал. Посетителей стало больше, а я и не заметила. Люди выстроились в очередь у барной стойки в ожидании своих заказов. Из колонок доносится песня Yellow Ledbetter группы Pearl Jam – еще одного моего любимого коллектива девяностых, играющего гранж-рок. Я ничего не могу с собой поделать. Я должна закрыть глаза, чтобы послушать, как Эдди Веддер неразборчиво поет припев.

Когда я снова их открываю, Даниэль непрерывно смотрит на меня. Он подается вперед, и его стул снова встает на четыре ножки.

– А что, если я скажу, что сумею влюбить тебя в себя научным методом?

– Это будет смешно, – только и отвечаю я.

Множественные миры Квантовая история

ОДНИМ ИЗ ВОЗМОЖНЫХ РЕШЕНИЙ парадокса убитого дедушки является теория множественных миров, первоначально предложенная Хью Эвереттом. Согласно этой теории, есть альтернативные вселенные, в которых существуют различные версии нашего прошлого и будущего. В момент любого события на квантовом уровне нынешняя Вселенная распадается на множественные вселенные. Например, в этой Вселенной ты делаешь один выбор, но в бесконечном числе других поступаешь иначе. Эта теория выдвигает гипотезу о различных вселенных, в которых существуют все возможные исходы, и тем самым сводит на нет гипотезу о злобном дедушке.

Таким образом мы можем проживать множество жизней.

Где-то есть вселенная, в которой Сэмюэль Кингсли не перечеркнет жизнь своей дочери. В другой вселенной он тоже сделает это, но Наташе удастся все исправить. А в третьей вселенной у нее ничего не выйдет.

Наташа не знает, в какой из вселенных она сейчас живет.

Даниэль Местный парень использует науку, чтобы влюбить в себя девушку

Я НЕ ШУТИЛ, говоря о научном подходе к любви. В «Нью-Йорк тайме» даже печатали статью на эту тему. Один исследователь посадил двух человек в лабораторию и попросил их задать друг другу определенный набор вопросов личного характера. Вдобавок к этому они должны были молча смотреть друг другу в глаза в течение четырех минут. Я совершенно уверен, что прямо сейчас не смогу уговорить Наташу повторить эксперимент с гляделками.

По правде говоря, прочитав ту статью, я отнесся к ней с недоверием. Нельзя же просто заставить людей влюбиться друг в друга, верно? Любовь намного сложнее. Недостаточно просто выбрать двух человек, попросить их задать друг другу вопросы, благодаря которым между ними внезапно расцветет любовь. Луна и звезды в этом тоже замешаны. Я уверен. И тем не менее.

Согласно статье, в результате эксперимента двое подопытных и впрямь влюбились друг в друга и поженились. Не знаю, удалось ли им сохранить этот брак. (В общем-то, и не хочу знать, и вот почему. Если они действительно жили долго и счастливо, тогда любовь менее загадочна, чем я полагаю, и ее правда можно вырастить в чашке Петри. А если они разошлись, тогда любовь действительно скоротечна, как утверждает Наташа.)

Я достаю телефон и ищу в интернете те самые личные вопросы. Всего их тридцать шесть. По большей части они довольно примитивны, но некоторые из них очень даже неплохие. Мне нравится вот эта фишка с гляделками.