Солнце — крутой бог - [63]

… Ты мне нравиться…

… Ты такая милая…

…У тебя красивые глаза…

…Смелости тебе не занимать…

…Мне нравятся твои губы…

…Какой у тебя красивый голос…

…Ты так трогательно убираешь волосы за уши…

Эти признания появляются и исчезают. И я это вижу. Но, по-моему, сами они этого не замечают.

— Хм, да, конечно. Это верно, — хмыкает Франк и краснеет. — Но я больше не катаюсь. Когда-то да, было дело. Но сейчас я заржавел. Шага не сделаю, чтобы не упасть.

Франк не хочет рисковать. И я утаскиваю его, пока Сёс не начала копать глубже.

Когда мы через полчаса стоим на крыше элеватора, Франк где-то витает. Мы вместе приветствуем Солнце, и несколько секунд я размышляю, не должен ли я столкнуть Франка вниз в благодарность за ледяной термометр, который он мне подсунул. Но в основном я думаю о Клаудии. Может быть, я встречу ее по дороге в «Хауцц»? Просто так. Я рассказываю Франку про нее. И он говорит:

— Не верь, будто она раскусила мужчин. Она еще слишком молода. Хотя девушки в ее возрасте бывают более зрелыми, чем мы, парни.

— Не начинай снова болтать о возрасте, — кисло говорю я. — Я серьезно собираюсь стать другим и не хочу слушать эти проповеди!

— Тебе нравится эта девушка, да? — Франк улыбается, но на этот раз в его улыбке нет злорадства. Он выглядит почти как папаша.

Я киваю ему, он кивает мне.

— Помни, ты сейчас гораздо старше, чем был, когда встречался с Каролиной, — напоминает он.

Я снова киваю, и он тоже. Мы замолкаем. Солнце струит на наши головы свои теплые лучи.

— Постарайся не потерять и эту девушку, — через несколько минут говорит Франк. — Помни, ты очень легко ей достался. Не позволяй ей думать, что ты такой покладистый простачок.

— То есть?

— Сам не знаю, — отвечает он. — Но чувствую, с девушками всегда так. Они считали, что я чересчур податливый. И в один прекрасный день, проснувшись, решали, что им со мной скучно. Потому что со мной все было очень просто. Наверное, поэтому они думали, что я и сам простоват. Нет, все это, конечно, чепуха. И относится только ко мне.

Мы снова замолкаем и греемся на солнце.

То есть именно тогда меня охватывает тревога. А вдруг все, что сказал Франк, относится и ко мне? Что, если Клаудия думает: этот Адам, конечно, добрый и милый мальчик. И заметьте, она думает обо мне как о мальчике. Не как о почти взрослом парне. Но как о мальчике. А мальчик — это сосунок в коротких штанишках, он громко и фальшиво ржет над идиотскими шутками, которые смешат только четырнадцатилетних, и через трубочку стреляет горошинами в прохожих. Это мальчик. Я же, напротив, привык думать о себе как о взрослом человеке.

Я пытаюсь вспомнить, что я думаю о себе, но что-то ничего не припоминаю. В своем влажном мозгу я вижу только черепаху. Морщинистую, медлительную черепаху, которая открывает рот, и громкий фальшивый голос кричит: «Глупый мальчишка! Дурак!»

Мне надо спланировать следующую встречу с Клаудией. Легко она от меня не отделается. Мужчина должен все планировать, чтобы добиться успеха.

У папаши свои тайные планы. К обеду он домой не приходит. Он оставляет сообщение на автоответчике, что вернется поздно. Поэтому мы обедаем втроем: мама, Сёс и я. Обед проходит почти мирно. Если не считать странных взглядов, которыми меня иногда награждает Сёс.

После обеда она тянет меня за рукав:

— Послушай, Адам…

— Что? — я готов наплести что угодно.

— Он немного странный, этот твой Франк, правда?

— Странный? — я удивленно мотаю головой.

— Перед вашим уходом он подошел ко мне и спросил, знаю ли я, что Глория означает «Слава». Но что в моем случае это означает что-то другое. И что я должна считать его слова комплиментом. Хотя он вообще-то не умеет говорить комплименты. Как думаешь, это действительно комплимент?

— Врать он не умеет, это точно — отвечаю я. — Если он так сказал, значит, он так думает. Прими это как комплимент, Сёс.

Звонит телефон.

— Меня ни для кого нет дома, — предупреждаю я Сёс.

— Кроме Клаудии? — поддразнивает она меня.

— Нет, для нее в первую очередь. Я ушел. И никто не знает, когда я вернусь.

— Понимаю, — говорит Сёс, хотя на самом деле она ничего не понимает. Я слышу, что звонит Клаудия. Сёс говорит, что никто не знает, куда я пошел, и все в таком духе. Никто не знает, когда я вернусь. Никто вообще ничего не знает. Она записывает то, что Клаудия просит мне передать…

— Ты должен ей позвонить, — она кладет трубку и протягивает мне записку. Я мну ее и выбрасываю в корзину.

— Уже проблемы? Ведь вы знакомы всего ничего…

Несколько дней…

— Никаких проблем. Просто у меня есть план.

— Стать взрослым? — грустно спрашивает она.

— Вот именно! — таинственно отвечаю я.

Потому что именно в этом и заключается мой план. Он состоит в том, чтобы не быть простаком. Я должен быть немного непредсказуемым. Не тем, кем можно вертеть как угодно. Не знаю, важно ли это и правильно ли. Но что-то в словах Франка насторожило меня. Я не хочу попасться в ту же ловушку. Не хочу стать таким, как Франк. Хочу выиграть эту игру или как там это еще назвать. Главное — понять правила.

В тот вечер Клаудия звонила три раза. Я заставил Сёс быть моим фильтром. И каждый раз она все больше раздражалась оттого, что ей приходится врать по моей просьбе.