Солнце — крутой бог - [36]

Я, Адам, новый, современный, взрослый Адам, не понимаю уже ни фига. Я едва соображаю, где нахожусь и что случилось. Я только чувствую, что меня кто-то трясет за плечо, и, кажется, это девушка. Но я не понимаю, что она говорит. Мозг шевелится со скоростью черепахи.

Девушка качает головой и понимает, что я остолоп.

Вот он, мегашанс проверить учение Рейдара.

Но я его упускаю.

Я предпочитаю быть остолопом и на всякий случай еще раз произношу свое дурацкое «э-э-э-э», после чего девушка исчезает.

Да! Вот так-то, Братья & Сестры. Она поворачивается спиной к этому остолопу с его бараньей башкой. Она презрительно поворачивается ко мне спиной и думает, что я под кайфом, а с этим она не хочет иметь никакого дела.

Я беру себя в руки. То есть пытаюсь взять себя в руки. Я кричу:

— Тебе кто-нибудь говорил, что у тебя красивые глаза?

Но она только мотает головой.

Я делаю новый заход:

— С ДОБРЫМ УТРОМ, НОРВЕГИЯ! — кричу я, что, естественно, имеет тот же успех.

Несколько минут я сижу и собираю в себе черепаху. Смотрю на идущих мимо людей, потом сворачиваю за угол и иду на Турвалд Мейерс-гате, чтобы оставить за спиной это позорное поражение и, очевидно, потерпеть новое.

Я тащусь по улице и заговариваю со всеми встречными девушками.

— У тебя стильная прическа, — говорю я. И блондинка, почуяв, наверное, что я в мандраже, вскидывает голову и презрительно бросает:

— Хм!

— В такую погоду просто грех не обнять тебя, — говорю я рыжей девчонке и пытаюсь обнять ее. Но она отталкивает меня, решив, что я под банкой.

— У меня есть укромное местечко на крыше элеватора, — говорю я и показываю на элеватор, но брюнетка хватает подружку за руку, и они убегают.

Я сажусь на скамейку на остановке трамвая у Биркелюнден. Очевидно, я получил не ту установку. Или у меня не подходящая личность. Зато я теперь познал на опыте, как легко можно по-настоящему облажаться. Вот и вся моя наука.

— Мне тебя жалко, — говорит чей-то голосок у меня за спиной. Я даже не вздрагиваю. Я понимаю, что судьба готова наконец-то поддержать меня. Я еще раз чувствую себя в знаменитом вчерашнем полете.

У меня за спиной стоит девчушка лет восьми-девяти и с сочувствием глядит на меня. Можно подумать, что я — ее Барби. Она обходит скамейку, садится рядом со мной и неуклюже гладит меня по волосам липкой ручкой. Волосы у нее заплетены в два крысиных хвостика, в ушах — маленькие бусинки.

— Спасибо, — говорю я, обращаясь к небесам, где сидит и посмеивается подстерегающая меня судьба. — С добрым утром, судьба. Спасибо тебе за это.

— Тебе нужна девушка, — говорит девчушка, словно угадав мои мысли. — Но у меня есть кое-что получше.

— Что же это? — настороженно спрашиваю я.

— Если ты подождешь, я принесу. Обещаешь меня дождаться? — спрашивает она очень серьезно.

— Заметано, — отвечаю я, и действительно так думаю.

Адам плывет на плоту. Вокруг акулы грызут и толкают плот. Конец последнего акта — только вопрос времени.

Девочка бежит через улицу, посмотрев внимательно сначала налево, потом направо. И подбегает к киоску, а я откидываю голову на спинку скамейки и усмехаюсь про себя. Видно, сегодня судьбе угодно шутить надо мной.

В себя я прихожу, когда она сует мне в подбородок рожок с мягким мороженым.

— Мороженое, — говорит она. — Мороженое помогает от всего.

— Ты права, — отвечаю я и достаю бумажник, чтобы отдать ей деньги.

Но она только презрительно хмыкает.

— Я угощаю, — важно говорит она. — Потому что мне тебя жалко.

— О Господи! — вздыхаю я и обессиленной рукой снимаю с мороженого обертку.

— Мы с тобой могли бы стать возлюбленными, — говорит она и снова гладит меня по волосам еще более липкой рукой.

— Спасибо за предложение. Но мне придется отказаться, — говорю я и откусываю мороженое.

— Вообще-то я ужасно симпатичная, — говорит она. — Вряд ли ты найдешь более симпатичную девочку. Так говорят и Кристин, и Видар, и Туре Мартин.

Я закатываю глаза и думаю, что судьба могла бы уже угомониться. Что за радость добивать такого жалкого остолопа, как я? Что, у судьбы больше нет никаких забот? Единственное, чего мне хочется, — это стать взрослым. Вы согласны? И ничего больше. Ведь я не прошу ни о чем несбыточном.

— Вот ты где! — говорит мамаша моей утешительницы с мороженым. Она подозрительно смотрит на меня, подозревая во мне одного из тех мерзких дядек, которые глазеют в парках на маленьких девочек и суют им конфеты.

— Дядя угостил тебя мороженым?

— Нет, это я его угостила. Он будет моим возлюбленным, — радостно сообщает маме девочка с хвостиками.

— ЧТО? — восклицает мамаша, и я понимаю, что судьба и не думает униматься. Что я слишком далеко зашел по тончайшему льду. Словом, вляпался не знаю во что. Я встаю и говорю, что вышло недоразумение и вот десятка за мороженое, а сейчас мне пора. Мать с дочерью с удивлением смотрят на парня, который словно с луны свалился и теперь стоит перед ними с идиотским выражением лица.

— Тебе кто-нибудь говорил, что у тебя красивые глаза? — говорю я матери. Тогда она улыбается, смущенно моргает и лепечет:

— Правда?

Она ужасно польщена, и я понимаю, что надо поскорее сматываться, пока я не влип еще в какую-нибудь историю.