Солнце и тень - [48]

Глядя на себя в этом сне, я также понял, как важно помнить, что подобный сюжет сновидения не обязательно дает сновидцу какую бы то ни было гарантию. Он не гарантирует, что наяву он теперь обязательно будет реагировать именно так, как это случилось во сне. Он не гарантирует, что сновидец поступит правильно, а просто показывает ему, как следует правильно поступать. Он дает сновидцу модель для творческого отклика и наглядно показывает, каким должно быть идеальное действие, исходящее из самых высоких побуждений.

Примерно через шесть недель после «Человекообразной лисы» я получил еще один яркий сон, явившийся комментарием к моему эксперименту с осознаваемыми сновидениями. Этот сон, который я назвал «Защищая золотые плоды», внес дополнительную ясность в понимание конкретных преград и эмоциональных напряжений, мешавших развитию осознаваемости. Он призывал меня обратить внимание именно на эти преграды.

ЗАЩИЩАЯ ЗОЛОТЫЕ ПЛОДЫ

21 октября 1981 года

Стою на улице не доходя полквартала до моего дома в Фэрфаксе. Рядом со мной мой брат Рэй; мы наблюдаем, как несколько чернокожих собирают с деревьев фрукты. Стоит время урожая, и все работают очень быстро и споро. В передней части нашего двора, рядом с деревянным забором, стоит персиковое дерево, усыпанное прекрасными спелыми плодами. Все персики совершенно одинаковой величины, чуть крупнее, чем бейсбольный мячик, все лучатся изумительным спектром ярких цветов — красных, желтых, золотых. Сразу за забором, на земле нашего соседа, растет еще одно персиковое дерево, тоже усеянное прекрасными плодами, которые сияют и лучатся в солнечном свете. Там сноровисто работают двое чернокожих парней: они уже почти обобрали соседское дерево и вот-вот возьмутся за мое. Слышу, как сборщики перекликаются и о чем-то быстро переговариваются через дорогу со своим чернокожим приятелем — взобравшись на высокую лестницу, он собирает оливки. Они шутят и поддразнивают друг друга, замахиваясь фруктами, и я вспоминаю, что мы с приятелями грешили тем же, когда в Сакраменто Вэлли подростками собирали персики и груши.

Вдруг я замечаю, что один из чернокожих дочиста обобрал уже три четверти моего дерева. Встревожившись, я очень сердито говорю Рэю: «Кто им разрешил собирать мои персики?» Рэй отвечает, что разрешил он, и я совершенно выхожу из себя. Бью его по лицу — он начинает плакать. Требую, чтобы Рэй вышел на середину улицы: там будет сподручнее его отлупить. Он отказывается драться и пытается улизнуть. Удивляюсь, что он совсем не сопротивляется, и понимаю, что его испугал мой гнев, который достиг небывалой силы.

Бросаюсь к персиковому дереву и приказываю чернокожему немедленно слезть, что он и делает. Высказываю ему свое возмущение по поводу того, что он снял плоды, которые я в поте усердно растил целый год. Велю высыпать персики из ведра в стоящий на земле ящик — они мои. Негр подчиняется. Тогда тем же повелительным тоном велю ему забрать лестницу и убираться. Он молча повинуется.

Разглядываю оставшиеся на дереве плоды и убеждаюсь, что на мою семью их хватит. Все еще пылая гневом, собираю и выбрасываю валяющиеся под деревом сухие ветки и сучья. Вижу, как чернокожие вместе со своими детьми грузят ящики только что собранных плодов в стоящий на другой стороне улицы большой грузовик. Все еще злясь, иду по дорожке к дому и вижу, что дверь гаража открыта настежь. Недоумеваю, кто бы мог ее открыть, и чувствую досаду. Замечаю, что дверь, ведущая в мой кабинет, тоже распахнута и ощущаю еще большее раздражение. Вхожу в кабинет — там почти темно — и несколько раз громко кричу: «Кыш! кыш! кыш!» — чтобы выгнать из комнаты бродячих кошек, которые могли забраться в дом. Оглядываю кабинет и, не заметив никаких кошек, чувствую облегчение. Просыпаюсь напряженный и очень усталый.

Этот сон содержал в себе новые подсказки и сведения о том, как моя темная сторона влияет на эксперимент с осознаваемыми сновидениями. Невероятное множество золотистых плодов, светящихся в лучах солнца, явно символизировало осознаваемые сновидения. В этом сне лучистые плоды собирали с деревьев черные люди. Как я уже говорил выше, в первой главе этой книги, черный человек — это зачастую распространенный символ тени, темной стороны души белого человека. Мой младший брат Рэй в течении ряда лет тоже появлялся во многих моих снах как символ тени, и здесь его присутствие только подтвердило эту тенденцию. То был сон, изображавший мою теневую сторону в действии. Мое сознательное «я» было очень зло на эту теневую составляющую — во сне это демонстрирует тот факт, что я ударил брата по лицу и подбивал его схватиться врукопашную. Меня поразило, что мое «я» сновидений (я сам во сне) сумело вовремя вмешаться и не дать обобрать дерево подчистую, хотя три четверти урожая и оказалось снято.

Из-за чего же именно я так разозлился? С одной стороны, меня очень раздражала жизнь в этом квартале, где я часто ощущал, что меня «грабят» враждебные силы, постоянно обрушивающиеся на меня и мою семью. Постоянная стереофоническая атака, о которой я уже рассказывал раньше, была главным внешним раздражителем, лишавшим меня энергии. Еще я злился на себя за то, что продолжаю жить в этом квартале, отчасти по финансовым причинам. Из этого сна я понял, что страх финансовых потерь и финансового риска стала для меня темным внутренним противником, который ко времени этого сна начал подрывать мои силы. Этот страх «грабил» меня, причем устрашающе быстро. Благодаря этому сну и вести, которую он нес, я еще отчетливее понял, что нам необходимо переехать. Вскоре после этого мы с Чарлин с удвоенной силой возобновили поиски нового дома.