Солнце для всех! - [19]

Ей очень хотелось набрать номер Дафф, но тот уже наверняка прослушивался… То, что «шакалы» так быстро отыскали ее в городе с двадцатимиллионным населением не удивляло Вэйнз: она сама назвала им свое имя и фамилию; добавить сюда ее особую примету и даже самая простая программа-фильтратор отыскала бы ее за считанные секунды…

Вэйнз набрала номер Сарранг и послала вызов.

— Да, — ответил знакомый женский голос.

— Это я.

— Кто?

— Вэйнз. Я по делу… У меня проблемы…

— Минуту… — приглушенно сказала Сарранг куда-то в сторону (послышались шаги) через несколько секунд, уже громче, обращаясь к Вэйнз: — Говори. Только фильтруй базар…

Вэйнз, перейдя на воровской жаргон, кратко рассказала Сарранг о произошедшем с ней за последние два часа. Выслушав ее историю, Сарранг минуту молчала, потом коротко хмыкнула и заговорила:

— Что ж… надо было, конечно, позаботиться о тех животных…

— Ты же знаешь, я не…

— …Да-да, знаю-знаю… не твой профиль… Где ты сейчас?

— В подвале… У меня такой вид, будто я только что вылезла прямо из жопы Подземного Дьявола…

— Ха-хах… — из коммуникатора послышался короткий мелодичный смешок. — Похоже, это самое точное определение!

— Да уж, блядь…

— Насколько там безопасно? — спросила Сарранг уже серьезно.

— Думаю, не стоит здесь задерживаться, — ответила Вэйнз.

— Ты можешь перебраться через… жопу Дьявола… — женщина снова хохотнула, и Вэйнз ее смех показался добрым признаком, — куда-то, где сможешь некоторое время оставаться в безопасности?

— Как долго?

— До вечера… часов до двадцати? Раньше я не смогу освободиться…

Вэйнз немного задумалась. Ей сразу вспомнился тот самый магазинчик на первом этаже в квартале за парком и подвал дома, через который они с Дафф выносили товары из магазинчика: коммуникаторы, планшеты, ком-браслеты, камеры, часы и другую мелкую электронику.

— Думаю, да, — подумав, быстро ответила она. — Есть одно место… недалеко от заведения, где мы встречались.

— Ну и отлично. Вечером тебя пристроим, — сказала Сарранг и, немного помолчав, добавила: — Похоже, придется нам поспешить с этим твоим шрамом… Сегодня свяжусь с хирургом.

Вэйнз на минуту лишилась голоса, настолько невероятным ей показалось услышанное. Чего же ей от меня нужно? — недоумевая спрашивала она себя. Что могло потребоваться человеку вроде Сарранг, от средней руки воровки вроде нее, чтобы за это оплатить дорогостоящую пластическую операцию? Вначале Сарранг дала ей кучу денег, теперь готова укрыть от «шакалов», да еще и…

— Эй! Ты еще здесь?

— Да. Здесь.

— Ну что, до вечера?

— До вечера.

— С девятнадцати семидесяти-семидесяти пяти будь на связи. Я тебе позвоню.

Последовала серия коротких гудков — комм сообщил о конце разговора.

Собравшись с мыслями, Вэйнз отправила короткое сообщение их общей с Дафф знакомой, работавшей там же, где и Дафф, с просьбой одолжить комм подруге, чтобы они смогли переговорить, после чего вернулась в коллектор.

6. Чеин Ренн

Чеин Ренн свернула с грязной, едва освещенной редкими фонарями улицы в темный проезд, ведущий вглубь рабочего квартала. Заметно похолодало; низкое, свинцовое небо принялось поплевывать стылыми, мутными от смога каплями; между сырых, поросших грибком и мхом домов из осклизлых железобетонных панелей, возведенных еще в начале прошлого века, затянул промозглый ветер. Поправив капюшон теплого зимнего плаща, Чеин быстро зашагала по проезду, обходя заполненные водой ямы, едва заметные в падавшем от окон слабом свете.

Квартал из десяти одинаковых как отряд жандармов на торжественном смотре зданий со всех сторон окружали одинаково грязные улицы с одинаково разбитыми дорогами и тротуарами, за которыми с двух противоположных сторон начинались другие, такие же, как этот, одинаковые кварталы; еще с одной стороны лежала вытянувшаяся на пять кварталов, огороженная высоким бетонным забором территория «пластмассового» завода, непрестанно распространявшего по округе низкий гул и отравлявшего местный воздух оксидами азота, бензола, ксилола, бензапирена и множеством других элементов; трубы завода почти всегда скрывались в нижних слоях Завесы, вбиравшей в себя большую часть выбросов (но часть из них все равно выпадала обратно с осадками); с другой стороны — обнесенный высокой стеной и накрытый уже давно непрозрачным куполом пустырь заброшенного парка, посреди которого оставалась небольшая рощица мертвых деревьев с болотом в центре. Дома выстроились в два ряда по пять в каждом; двадцатипятиэтажные здания стояли тесно; посредине, меж двух рядов домов, через весь квартал тянулся центральный — самый длинный и более широкий — проезд, на который смотрели подъезды всех десяти домов. Такой архитектурный примитивизм был продиктован соображениями компактности расселения при условиях, когда естественное освещение является настолько незначительным фактором, что им можно попросту пренебречь: все равно, никто из живущих на Поверхности не видел и никогда не увидит солнца. Здания — типовые (из таких состояла примерно треть всех городских кварталов): тридцать метров — в длину и восемнадцать — в ширину; подъезд с лестничной клеткой и лифтами — в центре одного из коротких фасадов (в фасадах, смотревших на внешние улицы, имелись запасные подъезды с лестницами, но они, как правило, все заколочены и захламлены или даже перестроены и обжиты); двадцать пять этажей с множеством тесных квартир с низкими потолками, в которых часто ютились семьи из пяти-восьми человек. Более-менее приличное освещение здесь было лишь в центральном проезде — у подъездов и еще в нескольких местах меж домов, — там, где к фасадам примыкали небольшие магазинчики и дешевые бары. Нужный ей дом стоял с другой стороны, но Чеин опаздывала и потому решила срезать путь, свернув в один из узких боковых, почти темных, а потому небезопасных проездов; обойти квартал, дойти до места, где начинался освещенный фонарями центральный проезд, и пройти по нему, значит добавить еще восемь-десять минут к опозданию…