- Пётр Петрович, наш сосед, написал своему сыну письмо. У него сын капитан дальнего плавания и сейчас плавает около Южного полюса. Но он не успел написать адреса на конверте: уронил очки на пол и они разбились. А без очков он ничего не видит. Тогда он позвал меня, чтобы я написал адрес. Он диктовал адрес по буквам, а я не знал, как они пишутся. Я стал писать вместо них палки. А потом он заклеил письмо и отдал мне, чтобы я тут же отнёс и бросил его в почтовый ящик.
- И ты бросил его в почтовый ящик? - спросила Александра Ивановна.
- Нет, - ответил Саша. - Вот оно. - Он вытащил письмо из кармана и протянул Александре Ивановне.
Александра Ивановна взяла конверт и попыталась прочитать то, что написал Саша, но у неё ничего не получилось. Вот ведь какой этот Саша Огоньков, вечно с ним что-нибудь случается! Потом она вспомнила Игоря Добровольского, того самого Игоря, которому было адресовано это письмо, и подумала, что у него тоже всегда случались какие-то истории.
А потом она вспомнила десяток других мальчишек и девчонок, которые прошли через её руки, через её старые, грубые, рабочие руки, и эти руки до сих пор ещё помнят тепло их кожи и нежность волос, и все они выдумывали какие-то истории. И сейчас вот этот герой, Саша Огоньков. Но ведь главное было в том, что Саша Огоньков сделал самое трудное - он признался. Будут в его жизни ещё и ошибки и трудности, и пот и соль, но в одном он уже окреп: он полюбил правду. И это было самое главное.
В классе было тихо-тихо. Александра Ивановна подняла голову.
Вот они сидят перед ней: двадцать девять учеников. И у всех у них разные глаза, разные волосы, разные носы. Говорят, нет на свете двух одинаковых носов или двух одинаковых рук. Удивительно.
"Нет, нет, - подумала Александра Ивановна. - Глаза-то у них разные и руки разные, а вот в характерах много общего: сейчас они все ждут, что я скажу. И всем им очень хочется, чтобы я простила Сашу. А какие глаза у Огонькова, я не помню. Стара стала, теряю наблюдательность".
Она подошла вплотную к Саше и посмотрела ему в глаза.
- На, возьми это письмо, - сказала она. "А глаза-то у него синие, мои любимые". - Сегодня его отдашь Петру Петровичу и передай от меня привет.
И все в классе вздохнули, а Саша наконец сел на своё место.
Глава пятнадцатая
Домой Саша возвращался с Гошкой. Они шли и разговаривали. У Гошки пальто было нараспашку, чтобы все-все встречные видели, что у него слева на груди краснеет звёздочка октябрёнка.
А у Саши пальто было застёгнуто на все пуговицы, его не приняли в октябрята. Он понимал, что, прежде чем его примут в октябрята, он должен сделать очень многое. Он понимал, но всё равно у него было печально на сердце.
- Смотри-ка, идёт снег, - сказал Гошка. - Значит, скоро зима.
- А на Камчатке уже зима, - ответил Саша. - А снег там солёный на вкус.
- Ловко ты придумал, - засмеялся Гошка. - Солёный снег. Опять врёшь.
- Я так полюбил правду, - сказал Саша, - что теперь даже в шутку никогда не буду врать. А снег там солёный от морской воды. Ясно?
- Ясно, - неуверенно ответил Гошка.
Всё в этом мире загадочно и неожиданно. Это теперь Гошка тоже понял. Солёный снег где-то на Камчатке или чудесные марки, которые ему принёс сегодня Сашка. Или вот сам Сашка: ещё вчера все думали, что он последний трусишка. А сегодня убедились, что он просто храбрец.
- Я прекрасно всё понял, - сказал Гошка. - Прекрасно. Позволь, Саша, я пожму тебе руку.
- Ну что ты, - растерялся Саша.
- Нет, позволь, позволь. - Гошка схватил Сашину руку и начал её трясти. - Позволь, позволь...
Потом они долго шли вместе и молчали. На них часто оглядывались взрослые, потому что они были очень серьёзные и этим привлекали внимание. А один взрослый им даже подмигнул: "Мол, выше голову, ребята!"
И они ему улыбнулись.
