Солдаты великой земли - [19]

Утром следующего дня комиссар батальона объявил командирам подразделений новый план атаки:

— Будем наступать левее, прорвемся в глубину обороны, а потом ударим на деревню Чернушки.

И снова началось наступление, тяжелое и кровопролитное.

Путь нашим войскам преградил дзот. Попытки смельчаков подобраться к нему и забросать гранатами не удавались. Тогда поползли к дзоту Александр Матросов и с ним еще один автоматчик. Немцы беспрерывно стреляли, но отважные бойцы продолжали продвигаться вперед, ловко работая руками и ногами.

В суматохе боя, разгоревшегося по всему участку, я потерял из виду пару храбрецов, но последующие их действия вновь привлекли мое внимание.

— Подстрелили одного, гады, — вскрикнул кто-то.

В это же время автоматная очередь прошила амбразуру, и пулемет врага умолк. Цепи поднялись и с громовым ура пошли в атаку. Казалось вот-вот и мы ворвемся в немецкую траншею. Но пулемет ожил и застучал еще ближе, горластый, ненасытный… Воины залегли, и на взбаламученном искрящемся снегу снова заалела кровь.

Матросов оказался рядом с дзотом. Он кинулся к амбразуре и грудью закрыл ее. Пули пронзили благородное сердце патриота, но пулемет захлебнулся и больше не стрелял.

Курсанты батальона снова бежали вперед, стреляя на ходу по убегавшим немцам. Дзот молчал. Гитлеровцы удирали из траншеи по ходам сообщения. Троих солдат противника схватили и повели в тыл. Из дзота вытащили пулемет и коробки с пулеметными лентами — первый боевой трофей.

Наступление развертывалось успешно, и вскоре батальон соединился о лыжниками бригады. Повернув на север, мы продолжали наступать на деревню Чернушки.

Шла вторая половина дня. Густые свинцово-серые облака низко повисли над землей. Я, как и все бойцы, радовался первому успеху.

Меня позвал командир взвода.

— Токарев, тебе, как члену бюро ВЛКСМ, командир роты поручает вернуться назад, к дзоту, и похоронить Матросова. Возьми с собой пару солдат и иди. Сохрани его документы.

Хоронить Матросова? С глубокой болью в сердце я вдруг осознал, что Саши Матросова больше нет среди нас. Вспомнилось комсомольское собрание, на котором он выступал. Подумать только, ведь, это было всего два дня назад!

Холмик у дороги

Саша лежал на правом боку, лицом к амбразуре, совсем как живой. Он будто спал с полузакрытыми глазами после тяжелого труда. Бережно подняли мы боевого товарища и отнесли к дороге, идущей на Чернушки.

— Похороним здесь, на небольшом холмике, — сказал я ребятам.

Земля еле поддавалась лопате… На глубине метра показалась вода.

В левом кармане гимнастерки Матросова — комсомольский билет. Его не задела пуля. Руки мои дрожат от напряжения и волнения. Этот документ надо сохранить. Я прячу в карман пурпурную книжицу и не могу оторваться от мысли: «Саша совершил подвиг, не пожалел себя, чтобы сохранить жизнь товарищей».

Похороны Александра Матвеевича Матросова были сурово просты. Никто не говорил пламенных речей. Земля приняла в свое чрево еще одного настоящего, большого человека.

Возвращаемся в свое подразделение. На сердце тревожно и тоскливо. Из состояния оцепенения вывел крик ура. Это наш батальон ринулся в атаку.

Слава Александра Матросова облетела весь фронт, всю страну, имя его стало бессмертным.

* * *

«Великий подвиг товарища Матросова должен служить примером воинской доблести и героизма для всех воинов Красной Армии», — эти слова приказа Народного Комиссара Обороны выражали чувства всего личного состава Советских Вооруженных Сил.

Тем же приказом гвардейскому стрелковому полку присвоено имя Александра Матросова, славный патриот навечно занесен в списки 1-й роты полка.

С тех пор прошло 18 лет, но подвиг 19-летнего юноши не забыт. Имя его стало символом бесстрашия и готовности к самопожертвованию во имя социалистической Родины.

А. С. Сенников ОТ ДОНА ДО ОДЕРА

Сверстники давно ушли на фронт, а я оставался по «броне»… В райвоенкомате на мои просьбы неизменно отвечали: «Когда будет нужно, тогда и пошлем». Вызова все не было, и я послал Сталину письмо.

Только таким путем мне удалось, стать военнослужащим.

После коротких курсов политработников я был аттестован политруком роты стрелкового полка и отправлен на фронт.

Война была в полном разгаре.

Присматриваюсь к своему командиру роты иваново-вознесенскому ткачу лейтенанту Валерию Козлову. Он моложе меня, но уже бывал в боях, и мне рассказывали про его «характер».

Козлов любил только наступать. Надо подружиться с ним, ведь теперь мы вместе отвечаем за судьбу России и более, чем за сотню жизней солдат. Валерий — общительный офицер, и я заметил: его уважают бойцы.

Пришли на память суровые дни гражданской войны. Иваново-вознесенские ткачи — добровольцы — под командой большевика Фрунзе громят белогвардейцев. Может быть Валерий сын какого-нибудь ткача-красногвардейца? Узнаю обязательно.

* * *

…Накануне наступления комроты весь недолгий декабрьский день лазил по переднему краю обороны и ставил боевые задачи взводным, а те — командирам отделений.

Первый раз в жизни я проверял, готова ли рота к бою. Под вечер вместе с Козловым провел партийное собрание, поставил задачи коммунистам и комсомольцам. Настроение приподнятое, я волнуюсь. Козлов в заключение своего выступления сказал: