Солдаты Рима - [23]

    Примипил двенадцатого легиона Секстий Бакул сидел у костра и деревянной ложкой черпал похлёбку из котелка. Рядом расположились центурионы первой когорты и вездесущий Мамурра с большой глиняной бутылью. Он зажал бутыль между колен и кинжалом соскабливал восковую пробку. Заметив Бальвенция, примипил кивнул и указал на котелок.

    -- Присаживайся, отведай нашей пищи.

    Дважды приглашать не пришлось. Бальвенций сел рядом с Мамуррой, принял из рук слуги ложку и запустил её в дымящееся варево. Грубый вкус чечевичной похлёбки приправленной лавровым листом и овощами показался ему превосходным. Проглотив первую ложку, он удовлетворённо крякнул, отломил кусок пшеничной лепёшки и макнул его в миску с маслом.

    -- Мамурра, это то самое цекубское? - спросил он, кивая на бутыль.

    Префект ухмыльнулся.

    -- Не, цекубское в палатке осталось, дожидается. Это сетинское, по случаю новоселья...

    -- У того же торговца брал?

    -- А других пока нету...

    Он раскупорил бутыль и разлил содержимое по чашам. Аромат молодого чистого вина приятно защекотал ноздри. Бальвенций сделал маленький глоток, впитывая вкус нёбом и дёснами, и прищёлкнул языком. Хорошее, Мамурра разбирался в напитках. В чём в чём, а в этом ему не откажешь.

    -- Как устроились? - спросил Бакул, отодвигаясь от котелка.

    -- Нормально, отсидимся.

    Язычки затухающего пламени отражались в чешуйках доспехов малиновыми звёздами. Со стороны реки донёсся громкий всплеск, кто-то решил искупаться.

    -- Две центурии я у моста поставил... Мне бы туда человек двадцать лучников.

    Бакул отёр губы ладонью и сыто рыгнул.

    -- Не получиться. Всех лучников Сабин приказал поставить у ворот и на бастионе. Он считает, что это самое слабое место в обороне.

    -- Я бы так не сказал.

    -- Я тоже. Но с ним не поспоришь. Нальёт глазки кровью, ножками затопает... - Бакул махнул рукой. - И ничего не докажешь.

    Бальвенций отложил ложку и поблагодарил за ужин.

    -- Пойду, посмотрю, что караульные делают. Как бы не уснули без меня.

    -- А за мостом ты всё же присматривай, - напутствовал его Бакул. - Я прикажу соседям, что б поддержали. Луканий, ты там слева? Держи одну центурию на подхвате.

    Бальвенций попрощался и шагнул в темноту. Лагерь готовился ко сну, костры постепенно гасли, и только факел у ворот горел в ночи одиноким маячком.

3

   В реке отражалось небо. Бальвенций зачерпнул полную пригоршню воды, задержал дыхание и плеснул в лицо. По коже пробежал освежающий холодок, прогоняя остатки сна, в голове прояснилось. Он снял шейный платок, вытерся насухо и глубоко вздохнул. Пахло водорослями и мёдом. Ранняя трудяга-пчёлка деловито осматривала луговой цветок, проникая длинным хоботком в самую глубину бутона. С противоположного берега, подёрнутого мутной дымкой тумана и потому едва видимого, долетала звонкая перебранка лягушек. Где-то в заводи плеснула хвостом большая рыбина, словно передав центуриону привет от речного бога.

    Вслушиваясь в звуки нарождающегося дня, Бальвенций думал, что, наверное, уже никогда не сможет привыкнуть к мирной жизни. Двадцать лет он ложился и просыпался под звуки корнов, ходил, ел, дышал по приказу командиров и не умел делать ничего, кроме как стоять в строю и махать мечом. Он шёл по миру твёрдой поступью легионера и иного для себя не представлял. Он видел, как уходили отслужившие свой срок ветераны, и это было горькое зрелище. Многие потом возвращались, подписав новый контракт, или оседали в городках рядом с лагерем, не в силах порвать с привычной жизнью. Когда легионы под знамёнами Цезаря уходили завоёвывать Галлию, эти ветераны стояли вдоль дороги, вытянувшись по стойке смирно, и плакали...

    Бальвенций заметил Титурия Сабина издалека. Сопровождаемый трибунами, он шёл вдоль укреплений, придирчиво осматривая их, и что-то выговаривал Мамурре. Префект кивал, соглашаясь, и недоумённо разводил руками. Когда они подошли к позициям второй когорты, Мамурра был похож на варёного рака.

    -- А здесь у нас что? - сдвинул брови Сабин. - Кто командует? 

   Бальвенций шагнул вперёд.

    -- Старший центурион второй когорты двенадцатого легиона Тит Бальвенций! - представился он.

    Сабин раздражённо фыркнул. Он всегда был чем-то недоволен. Из этого состояния он выходил лишь при встречах с Цезарем. В такие минуты он резко преображался: его взгляд теплел, губы расплывались в улыбке, а голос звучал мягче и тише.

    -- Почему солдаты до сих пор не на валу? Я за вас воевать буду?

    -- Сигнала не было, - спокойно ответил Бальвенций. - Да и противника не видно. С кем воевать-то?

    Кто-то из трибунов громко раскашлялся, а Мамурра закусил губу и отвернулся, чтобы не видеть, как маленькие злые глазки легата наливаются кровью. Даже равные по званию не рисковали разговаривать так с Титурием Сабином.

    -- Да как ты!.. - Сабин задохнулся. - Немедленно!.. На вал!..

    Бальвенций не стал спорить. Он повернулся к трубачам, стоявшим позади него, и приказал:

    -- Боевая тревога! Противник в пределах видимости! Центуриям занять свои места, приготовиться к отражению атаки!