Солдаты революции. Десять портретов - [87]

В конце августа — начале сентября шли переговоры с Уфой о месте обмена. В Уфе эти переговоры вела находившаяся там на свободе Нина Цюрупа. Но колчаковцы затягивали дело. Надо было немедленно послать в Уфу верного человека, который спасет обреченных на гибель. Цюрупа предложил Ленину и Свердлову послать Вячеслава Александровича Кугушева.

Кугушев сразу же принял предложение. 28 ноября 1918 года в штаб 5-й армии была послана телеграмма о том, что выезжает уполномоченный Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета Кугушев для обмена заложников с Уфой. Предлагалось оказать ему всяческое содействие и выдать надлежащие документы для беспрепятственного переезда через фронт совместно с сопровождающим его гражданином Шубиным.

Кугушев, рискуя жизнью, перешел линию колчаковских войск. Озлобленные белогвардейцы могли расстрелять его в Уфе, где переговоры шли в весьма сложной обстановке.

Выдержка Кугушева, его дипломатические способности позволили благополучно завершить переговоры. Колчаковцы вот-вот должны были эвакуировать Уфу и потребовали, чтобы Кугушев незамедлительно оставил город. Ночью Кугушев ушел из Уфы.

Вскоре после этого Свердлов прислал Кугушеву теплое, дружеское письмо, поблагодарил его за выполнение ленинского задания, за самоотверженную помощь Советской власти.

НА СЛУЖБЕ У НАРОДА

Оглядываясь на пройденный путь, Кугушев завершил свою автобиографию следующими словами: «Итоги жизни: трудовой стаж 39 лет, в том числе советский — 11 лет, кроме того, в тюрьме отсидел 2 года, в ссылке и эмиграции — 2 года, под надзорами, гласными и негласными, — с 1883 года до Октябрьской революции».

С того дня, когда Кугушев стал комиссаром в Самаре, он открыто переходит на службу народу.

Он внимательно прислушивается к биению пульса революции и радуется ее твердым шагам. Он, благоевец, с ней до конца. Да, ради этого он и его друзья собирались на конспиративных квартирах, мечтали вместе с Благоевым о новой России.

7 февраля 1919 года в «Правде» публикуется политическое заявление Вячеслава Кугушева. Вот оно: «Великие исторические бедствия потрясли мир и снова пробудили в трудовых массах вечное стремление к коренной общественной перестройке.

Я почитаю долгом искреннего и сознательного общественного работника всеми имеющимися силами поддержать великий почин Российской коммунистической партии в строительстве новой жизни и потому покидаю партию конституционных демократов, не разделяя ее отношения к новой мировой обстановке».

Вернувшись в 1919 году из поездки по Уфимской губернии, Кугушев застал дома письмо от Владимира Ильича. Вот что сказано в письме В. И. Ленина:

«Уфа

Тов. Вячеславу Александровичу Кугушеву

Тов. Кугушев! Позвольте обратиться к Вам с одной просьбой. В Уфу едет Лидия Александровна Фотиева, которую я хорошо знаю еще с периода до 1905 года и с которой я работаю долго в СНК.

Л. А. Фотиева совсем больна, а нам сие «казенное имущество» (секретаршу СНК) необходимо выправить. Прошу Вас очень принять все меры, чтобы помочь Л. А. Фотиевой устроиться, лечиться и кормиться на убой.

Тов. А. Д. Цюрупа сказал мне, что Вы Л. А. Фотиеву знаете и не откажетесь помочь ей.

Заранее благодарю Вас, прошу мне черкнуть с оказией (военной, например) о получении этого письма.

С товарищеским приветом

В. Ульянов (Ленин)».

Как же Вячеслав Александрович выполнил поручение Ленина? Я попросил Лидию Александровну Фотиеву рассказать об этом.

— На ленинское письмо он отозвался всей душой. Помог мне устроиться с комнатой, все сделал, чтобы после болезни я пришла в себя. Я пробыла в Уфе несколько недель, а затем возвратилась в Москву... И вообще должна сказать, что Кугушев был прекрасный человек, до конца преданный Советской власти.

Вскоре после уже известного разговора с председателем Уфимского губернского исполкома Кугушев навсегда переехал в Москву.

Быть может, Кугушев не уехал бы из Уфы, но 7 июля из Москвы по прямому проводу была передана телеграмма, подписанная Свидерским. Он сообщил, что в правительственных кругах разрешен в положительном смысле вопрос образования Комитета помощи голодающим неурожайных местностей и что в комитет войдут многие прежние общественные деятели. Свидерский писал, что Кугушев будет включен в комитет, возможно, для сбора средств ему незамедлительно придется отправиться за границу, и просил срочно переехать в Москву.

Работа в Комитете помощи голодающим захватила Кугушева. Он часто выезжал в Поволжье, где занимался распределением хлеба, отправлял туда эшелоны, организовывал столовые, раздачу хлеба.

А потом Кугушева послали уполномоченным Народного комиссариата продовольствия в Ревель, откуда он отправлял пароходы с хлебом в Россию.

Так и шли годы, заполненные трудом ради блага новой России.

Радуясь, смотрел он, как поднимается из руин страна, как один за другим вступали в строй заводы, а на улицах становилось все меньше голодных, исчезли беспризорники.

В 1923 году Вячеслав Александрович перешел во Всесоюзный кооперативный банк и семь лет проработал там инспектором. Есть много людей, которые помнят Кугушева, доброго, скромного человека. Но мало кто знал о его прошлом. Он никогда ничего никому не рассказывал. Он считал, что место человека в обществе определяется только одним: какую пользу приносит он народу. Два тяжких удара перенес Кугушев в те годы. Кончину Владимира Ильича, которую он воспринял как страшное личное горе. И через четыре года — смерть его друга и товарища Александра Дмитриевича Цюрупы. Ушел из жизни человек, которого с Кугушевым связывали десятилетия светлой дружбы.