Солдаты, которых предали - [4]
Ясно, тремя моими ротами занять всю кромку леса вдоль берега Дона я не могу: тогда на каждые 50 метров пришлось бы всего по одному солдату. Не могу я и отойти на донские высоты, хотя оттуда можно было бы держать под обстрелом весь участок. Гораздо важнее контролировать лес, но, поскольку он удален от высот местами километра на два, это возможно лишь в ограниченной степени. Решение только одно: занять деревни, превратить их в опорные пункты, выслать боевое охранение и разведгруппы в промежуточную зону, а также непосредственно к реке. Сказано – сделано. Северные околицы деревень укреплены. В наиболее угрожаемых местах заложены мины. Но их не хватает. Пускаюсь на небольшую военную хитрость: протягиваем поперек местности на высоте полметра от земли проволоку, а на ней вешаем щиты с надписью: «Осторожно: мины! " – как будто они предназначены предупреждать об опасности собственных солдат. Здесь война у нас вдруг в виде исключения начинает напоминать учения мирного времени, когда вместо мин и тяжелого оружия ставились шиты и флажки и к ним относились всерьез, словно к настоящим. И то хорошо! Ведь противник значительно превосходит нас и по численности, и по вооружению. Но он осторожен.
Наступают тяжелые дни и ночи. Под покровом темноты подразделение, состоящее из сибиряков 1089-го полка, переправляется в полночь через Дон и атакует один из наших опорных пунктов на правом фланге. В ночной тьме звучит грозное «ура». Обороняющий деревню взвод не выдерживает превосходства сил противника и отходит к высотам. Телефонная связь прервана. У батареи всего 60 снарядов, да и в этой обстановке без наблюдения она огонь вести не может. Посылать подкрепление бессмысленно. Ширина участка и отсутствие видимости не позволяют делать это. Не остается ничего иного, как ждать до утра. 1-й офицер штаба{3} дивизии, получив мое донесение, бушует.
– Обращаю ваше внимание: ответственность несете лично! Ни в коем случае не дать русским овладеть высотами! Ясно? – кричит он в трубку.
– Господин подполковник, если они продвинутся дальше, остановить их не смогу. Часа через два они будут на КП дивизии. Ведь позади нас никого нет.
– Бросьте шутки! Что собираетесь предпринять?
– В данный момент могу лишь надеяться, что русские не пробьются. Придется ждать до утра. А в течение дня отобью деревню назад.
Несколько часов томительной неизвестности. Подкрадывается серый рассвет. Противник действительно остановился у высот. Он, очевидно, не знает, что у нас здесь всего-навсего тонкая линия стрелковых ячеек, которую он мог бы прорвать половиной имеющихся у него сил. Спешно стягиваю подразделения из опорных пунктов и готовлю контратаку. Позади остается только по два-три солдата с одним пулеметом в каждой деревне да щиты «Осторожно: мины!". „Ну что ж, иногда и трюк помогает“, – думаю я и перехожу в контратаку. К вечеру прежние позиции снова в наших руках, правый берег Дона очищен.
Эта игра – ночью русские, днем мы – повторяется два-три раза в неделю. Правда, нам удается каждый раз полностью восстановить свой участок, но зато боеспособность наша заметно падает. Ежедневно требую пополнения, и ежедневно меня утешают, что скоро получу. А опасность русского прорыва все еще налицо.
С целью ввести противника в заблуждение приказываю каждые полчаса пускать по дороге на донских высотах грузовик на большой скорости. Он тащит за собой несколько соломенных циновок и поднимает огромное облако пыли. Оно висит над степью минут двадцать и должно создать у русских наблюдателей впечатление, что на передовую подбрасывают целые колонны свежих войск.
Но достигнет ли этот трюк цели? Может быть, наблюдатели на том берегу Дона просто хохочут над ним?
Тем временем в районе западнее Калача идет лихорадочная подготовка к наступлению. Ведутся командно-штабные учения, производится рекогносцировка местности, созываются совещания. Проверяются танки и грузовики, подвинчиваются последние гайки. Все готово для прыжка к Волге. Перед 14-м танковым корпусом поставлена задача: 16-й танковой и двумя мотопехотными дивизиями – 3-й и 60-й – захватить северную часть города на Волге – «Сталинград-Норд».
20 августа 1-й офицер штаба 16-й танковой дивизии дает последние указания. Командиры частей тесно сгрудились над картой обстановки. Ставятся вопросы, даются ответы, рассеиваются последние опасения. Царит атмосфера спокойствия и уверенности в успехе. Вдруг раздается чей-то сухой голос. Майор Гайдус, командир приданного дивизиона зенитной артиллерии, указывает на только что доставленные аэрофотоснимки:
– Господин подполковник, что это за белые штрихи, которыми пересечены маршруты движения наших танков?
Ответ звучит холодно и высокомерно:
– Этого я и сам не знаю, Гайдус! Вероятно, дороги, а может быть, и железнодорожные линии. К чему ломать себе голову? Будем там, посмотрим! Такие мелочи нас не задержат!
Пустая отговорка. Но ставшие на минуту озабоченными лица вновь светлеют. Сомневаться нечего: наступление пойдет как по маслу! Прощаемся. Рукопожатия, щелканье каблуками, короткие поклоны.
На другой день 295-я пехотная дивизия наступает у Лученского через Дон. Саперы на 112 штурмовых лодках форсируют реку. За ними – понтоны. Часть переправочных средств расстреляна огнем противника; их несет вниз по течению. Но первые группы уже крепко зацепились за восточный берег. Почти 50 батарей своим огнем подавляют противника. По приближающимся русским танкам и штурмовикам бьют орудия, установленные прямо на открытой местности. Уже захвачена переправа, создано предмостное укрепление. Наступление развивается с целью расширить плацдарм для сосредоточения войск на восточном берегу Дона. Вот уже появились свежие саперные части. Начинают наводить мосты, сооружать паромы, строить причалы. Через Дон мчатся моторные лодки, ревут их забортные двигатели. Отплывают первые паромы, гремят якорные цепи, растет мост. Огонь русской артиллерии все сильнее концентрируется именно на этом пункте, но работы продолжаются непрерывно. Вот уже готов мост на Песковатку. Переправа № 1 для 14-го танкового корпуса наведена, но севернее, у поселка Вертячьего, все еще бушует жестокий бой.
Книга представляет собой воспоминания, написанные выдающимся гитаристом современности. Читатель узнает много интересного о жизни Петра Полухина в Советском Союзе и за рубежом.
Книга Аллы Зубовой «Под знаком Стрельца» рассказывает о знаменитых людях, ставших богатейшим достоянием российской культуры ХХ века. Автору посчастливилось долгие годы близко знать своих героев, дружить с ними, быть свидетелем забавных, смешных, грустных случаев в их жизни. Книга привлечет читателя сочетанием лёгкого стиля с мягким добрым юмором. Автор благодарит Министерство культуры РФ за финансовую поддержку.
В книгу Е. В. Юнгер, известной театральной актрисы, вошли рассказы, повествующие об интереснейших и значительных людях принадлежащих искусству, — А. Блоке, Е. Шварце, Н. Акимове, Л. Колесове и других.
Я не хочу, чтобы моя личность обрастала мифами и домыслами. Поэтому на этой страничке вы можете узнать подробно о том, кто я, где родилась, как выучила английский язык, зачем ездила в Америку, как стала заниматься программированием и наукой и создала Sci-Hub. Эта биография до 2015 года. С тех пор принципиально ничего не изменилось, но я устала печатать. Поэтому биографию после 2015 я добавлю позже.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Гений, которого мы никогда не понимали ... Человек, которого мы никогда не знали ... Правда, которую мы никогда не слышали ... Музыка, которую мы никогда не забывали ... Показательный портрет легенды, описанный близким и доверенным другом. Резонируя с непосредственным присутствием и с собственными словами Хендрикса, эта книга - это яркая история молодого темнокожего мужчины, который преодолел свое бедное происхождение и расовую сегрегацию шестидесятых и превратил себя во что-то редкое и особенное. Шэрон Лоуренс была высоко ценимым другом в течение последних трех лет жизни Хендрикса - человеком, которому он достаточно доверял, чтобы быть открытым.
На основе обширных материалов, мемуаров и дневников дипломатов, политиков, генералов, лиц из окружения Гитлера, а также личных воспоминаний автор — известный американский журналист — рассказывает о многих исторических событиях, связанных с кровавой историей германского фашизма.
Эта книга написана человеком, который был лично причастен к ключевым событиям предвоенной и военной истории нацистской Германии, будучи с 1935 года личным переводчиком Гитлера Переговоры в Мюнхене и подписание пакта Молотов-Риббентроп, встречи Гитлера и Муссолини и обстановка в рейхсканцелярии описаны автором максимально достоверно. П. Шмидт сделал попытку оценить всю политику Германии и объективно ответить на вопрос, существовала ли возможность предотвратить самую кровавую и бесчеловечную войну XX столетия.
Ранее не публиковавшаяся полностью книга воспоминаний известного советского писателя написана на основе его фронтовых дневников. Автор правдиво и откровенно рассказывает о начале Великой Отечественной войны, о ее первых трагических ста днях и ночах, о людях, которые приняли на себя первый, самый страшный удар гитлеровской военной машины.
Сталинградская битва – наиболее драматический эпизод Второй мировой войны, её поворотный пункт и первое в новейшей истории сражение в условиях огромного современного города. «Сталинград» Э. Бивора, ставший бестселлером в США, Великобритании и странах Европы, – новый взгляд на события, о которых написаны сотни книг. Это – повествование, основанное не на анализе стратегии грандиозного сражения, а на личном опыте его участников – солдат и офицеров, воевавших по разные стороны окопов. Авторское исследование включило в себя солдатские дневники и письма, многочисленные архивные документы и материалы, полученные при личных встречах с участниками великой битвы на Волге.