Солдаты без оружия - [73]
Олимов хотел было сказать в ответ, что и его жена врач, однако подумал, что как-то неловко становится отвлекать мастера от работы долгими разговорами, и потому стал прощаться.
— До свидания, Андрей Александрович, надеюсь, у нас с вами еще будет время встретиться и поговорить!
Гаврилов своей промасленной кепкой приветливо помахал Олимову в знак прощания и тут же снова вернулся к работе. Ориф же подошел к усто Бароту и коротко рассказал ему о посещении строительства секретарем обкома партии, о том, как Соколов в отсутствие усто побывал и в общежитиях.
— Мы слышали о том, что комиссия заходила к нам! — сказал усто Барот. — Это было как раз тогда, когда мы перебирались в новую мастерскую.
Ориф рассказал и о своей встрече с директором первой школы Каменки, разговоре с учителями, передал их просьбу о встрече с рабочими. Усто Барот скептически улыбнулся.
— Не уверен в пользе такого мероприятия, мулло! По сердцу ли оно придется в такое время? — с сомнением покачал головой усто Барот.
Олимов помрачнел от слов старейшины, для него была неожиданностью такая реакция мастера, у которого он надеялся найти поддержку и понимание в этом вопросе, поэтому не знал, что ответить ему.
Ориф понимал и сам, что трудно, почти невозможно ожидать активного участия рабочих строительства в подобной беседе: усталые, полуголодные люди после десяти-двенадцатичасового рабочего дня должны были что-то рассказывать, с кем-то встречаться… Поэтому, конечно, была в словах старого мастера доля правды. Но, с другой стороны, Олимов не собирался отказываться от задуманного и обещанного учителям школы, ибо видел в этом мероприятии глубокий смысл. Ведь он коммунист, политический руководитель рабочих! Так неужели дело дошло до того, что людей уже ничем не проймешь, что до их сознания не дойдут никакие благие намерения, кроме разве что разговоров о еде и хлебе насущном? Слава богу, что ни один человек не умер с голоду, не лишился рук и ног! Но правильно ли будет, пусть даже в таких обстоятельствах, лишать людей возможности общения друг с другом под всякими предлогами, связанными с трудностями жизни и суровым климатом?.. Не одичают ли они от такого существования? Ведь известно, что без духовной пищи никак нельзя, она делает человека мудрей, просветляет сознание…
Думы эти пронеслись в голове Орифа после того, что сказал ему усто Барот.
— Мы с вами, усто, коммунисты, — голос Олимова был решительным. — И не имеем никакого права забывать о значении духовной пищи в жизни людей, особенно здесь, теперь, равно как мы не забываем сегодня об их питании, отдыхе, создании для них сносных по нынешним военным временам условий жизни… Так что простите меня, усто, но вы не правы!
Старый мастер ничего не ответил, да Ориф и не ждал от него ответа, теперь он привык к сдержанным, неторопливым суждениям старейшины. Но он также знал, что усто Барот не раз еще взвесит, обдумает то, что сказал сегодня ему, и решит в конце концов, кто из них двоих прав.
От усто Барота пошел он к Ака Наврузу и застал его в тот момент, когда он, водрузив очки на нос и опершись на свой столярный станок, при тусклом свете электрической лампочки, медленно водя пальцами, читал какую-то газету на русском языке. Увидев Олимова, поднял на него глаза, посочувствовал Орифу:
— Наверное, мулло, вы очень устали сегодня? Смотрю, долго ходили с товарищами из области…
— Да есть немного, — признался Ориф и спросил: — А вы-то сами, Ака Навруз, как себя чувствуете? Какие новости сегодня в газете?
— Признаться, не по себе мне немного, мулло. Давно нет писем из дома от жены и от сыновей с фронта. Вот с трудом, по слогам читаю газетные сообщения, все надеюсь, что есть на фронте какие-нибудь изменения…
Олимов понял, как расстроен старик, и постарался утешить его, хоть и понимал, что слова в данном случае ничего не значат.
— Не волнуйтесь, Ака Навруз, на фронте пока без особых перемен! Что касается писем, то все мы уже вторую неделю не получаем их, дело в почте…
— Было бы здоровье, мулло, не думайте об этом, считайте, что все в порядке!
Ака Навруз сложил газету, сунул за пазуху и взялся было за рубанок, но в этот момент дверь отворилась и в мастерскую, запыхавшись, вбежал Хакимча.
— Что случилось, Хакимджан? — встревожился Ака Навруз.
Хакимча не скрыл своей радости, увидев Орифа.
— Вас ходим ищем, товарищ Олимов! Я сейчас из управления строительства, вот эти повестки просили передать лично вам.
Удивившись, Олимов взял из рук Хакимчи несколько листов бумаги и быстро прочитал ту, что лежала сверху; она была на его имя.
— Из военного трибунала, товарищи, — читал Олимов. — Пятнадцатого февраля состоится суд над тем самым дезертиром, Максудовым, который был ранен в дороге и отправлен в больницу.
— Где будет происходить суд? — поинтересовался Ака Навруз.
— Здесь, в Каменке, в присутствии всех, — то есть, стало быть, открытый процесс! — ответил Олимов и протянул одну из повесток Ака Наврузу.
— Это ваша повестка, вы свидетель, усто!
Ака Навруз взял бумажку, поднес ближе к лампочке, пробежал взглядом.
— Вот дела так дела! Грустна мелодия этого дела!.. — сокрушенно покачал он своей седой головой.
Таджикский писатель Фатех Ниязи снискал известность своими рассказами и романами о Великой Отечественной войне. На тему войны с фашистами написан и роман «Не говори, что лес пустой…», повествующий о судьбе таджикского мальчика Давлята Сафоева. Образ отца, погибшего в борьбе с басмачами, определил выбор жизненного пути Давлята — окончив пехотное училище, он стал кадровым офицером и принимал активное участие в партизанском движении на земле Белоруссии.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Вадим Михайлович Белов (1890–1930-e), подпоручик царской армии, сотрудник журналов «Нива», «Солнце России», газет «Биржевые ведомости», «Рижский курьер» и др. изданий, автор книг «Лицо войны. Записки офицера» (1915), «Кровью и железом: Впечатления офицера-участника» (1915) и «Разумейте языцы» (1916).
Книга украинского писателя Миколы Олейника «Жилюки» состоит из трех романов, прослеживающих судьбы членов одной крестьянской семьи. Первая книга — «Великая Глуша» знакомит с жизнью и бытом трудящихся Западной Украины в условиях буржуазной Польши. О вероломном нападении фашистской Германии на Волынь и Полесье, о партизанской борьбе, о жителях не покорившейся врагам Великой Глуши — вторая книга трилогии «Кровь за кровь». Роман «Суд людской» завершает рассказ о людях Полесья, возрождающих из пепла свое село.
15 февраля 1989 г. последний советский солдат покинул территорию Демократической республики Афганистан. Десятилетняя Афганская война закончилась… Но и сейчас, по прошествии 30 лет, история этой войны покрыта белыми пятнами, одно из которых — участие в ней советских пограничников. Сам факт участия «зелёных фуражек» в той, ныне уже подзабытой войне, тщательно скрывался руководством Комитета государственной безопасности и лишь относительно недавно очевидцы тех событий стали делиться воспоминаниями. В этой книге вы не встретите подробного исторического анализа и статистических выкладок, комментариев маститых политологов и видных политиков.
События, описанные автором в настоящей повести, относятся к одной из героических страниц борьбы польского народа против гитлеровской агрессии. 1 сентября 1939 г., в день нападения фашистской Германии на Польшу, первыми приняли на себя удар гитлеровских полчищ защитники гарнизона на полуострове Вестерплятте в районе Гданьского порта. Сто пятьдесят часов, семь дней, с 1 по 7 сентября, мужественно сражались сто восемьдесят два польских воина против вооруженного до зубов врага. Все участники обороны Вестерплятте, погибшие и оставшиеся в живых, удостоены высшей военной награды Польши — ордена Виртути Милитари. Повесть написана увлекательно и представляет интерес для широкого круга читателей.
Книга представляет собой сборник воспоминаний. Авторы, представленные в этой книге, родились в 30-е годы прошлого века. Независимо от того, жили ли они в Советском Союзе, позднее в России, или в ГДР, позднее в ФРГ, их всех объединяет общая судьба. В детстве они пережили лишения и ужасы войны – потерю близких, голод, эвакуацию, изгнание, а в зрелом возрасте – не только кардинальное изменение общественно-политического строя, но и исчезновение государств, в которых они жили. И теперь с высоты своего возраста авторы не только вспоминают события нелегкой жизни, но и дают им оценку в надежде, что у последующих поколений не будет военного детства, а перемены будут вести только к благополучию.