Солдаты без оружия - [26]

Раздевшись в гардеробе вестибюля, Носов и Олимов повесили свои пальто и поспешили на второй этаж в кабинет Самандарова. В приемной первого секретаря обкома партии навстречу им поднялась секретарша, круглолицая блондинка средних лет.

— Как вы себя чувствуете, Татьяна Сергеевна? — осведомился Носов.

Татьяна Сергеевна сложила в красную папку разложенные на столе бумаги и, присев на стул у низенького столика с машинкой, начала что-то перепечатывать.

— Не жалуюсь, Григорий Михайлович, благодарю. Сама-то я ничего, только вот от Петра Александровича что-то давно нет писем.

— Не расстраивайтесь, не сегодня завтра обязательно получите! — ободряюще улыбнулся Носов. — Известно, в каких условиях работает военно-полевая почта…

Татьяна Сергеевна, тронутая участием Носова, подняла на него глаза.

— Спасибо, Григорий Михайлович, за участие. Вы очень душевный человек, я это знала всегда.

Спокойно ждавший приема Носов пожал плечами, — он не любил комплиментов, даже от женщин.

— Я знаю по собственному опыту. Мой брат на Южном фронте с начала войны. За полгода мы с женой получили от него всего два или три письма, а он в каждом из этих писем сообщает, что обязательно пишет раз в неделю.

Ориф просматривал газету, сидя в кресле у окна, и, прислушавшись к последним словам Носова, как-то вдруг встревожился: ведь и он давно не получал писем от своего брата Маруфа — разве что только коротенькую записочку, где тот извещал, что направляется на Ленинградский фронт. Больше никаких вестей до сих пор от него не было. Конечно, понимал Ориф, во время тяжелых оборонительных боев откуда взять время, чтобы писать письма. Но разве этим объяснением можно успокоить себя, родителей, сестер, дни и ночи думающих о своих сыновьях, братьях, мужьях, ушедших на фронт. Они все глаза проглядели в ожидании письма или весточки с фронта! Да вот взять хоть отца, Одил-амака. Ведь не проходит и дня, чтобы он не позвонил Орифу домой или на работу и не спросил, нет ли вестей от Маруфа. Ориф, как и Носов только что, каждый раз терпеливо объяснял, как тяжела работа полевой почты, успокаивал отца, но в последнее время Одил-амак, Ориф это чувствовал, не очень-то верит в его доводы. Почему-то и Носов сегодня не привел более убедительных аргументов, чтобы не волновалась Татьяна Сергеевна, — ведь тогда бы и сам Ориф успокоился и мог успокоить отца.

Нерадостные думы Олимова прервал звонок. Секретарь легко вскочила, обернулась, будто говоря Носову и Олимову, чтобы они извинили ее, и поспешила в кабинет Самандарова.

Носов посмотрел на свои часы: стрелки показывали двадцать минут десятого. Столько же было и на стенных, они мерно постукивали, нарушая однообразную тишину приемной. Уставший от ожидания Ориф встал, сложил газету и подвинул ее на край стола секретаря. В это время из кабинета вышла Татьяна Сергеевна с новой кипой бумаг и папкой в руках.

— Сейчас Павел Петрович закончит разговор с Москвой по ВЧ — и вас примут, — пообещала она истомившимся в ожидании Носову и Олимову.

Носов подошел к рабочему столу секретаря, пошутил:

— Татьяна Сергеевна, извините за любопытство…

Та подняла на него удивленные, покрасневшие от усталости глаза.

— Какое любопытство, Григорий Михайлович? Вы о чем?

— Как сейчас настроение у наших руководителей, не сердиты ли?..

Татьяна Сергеевна улыбнулась:

— Что, провинились, словно школьники, и теперь боитесь разноса? Так?

— Э-э, дорогая Татьяна Сергеевна! — обреченно вздохнул Олимов. — Коли представится случай и настроение у начальства будет плохое, без вины найдется повод прицепиться к чему-нибудь да так взять нас в оборот, что и охнуть не успеем!..

Татьяна Сергеевна звонко рассмеялась.

— Насколько я знаю, вы оба закаленные! И без моей подсказки знаете, как вести себя в той или иной ситуации! — польстила она мужчинам.

— Если попадем под горячую руку, дальше фронта не отправят, вот и весь сказ! — то ли в шутку, то ли всерьез безнадежно махнул рукой Олимов.

Из кабинета снова раздался звонок вызова.

Татьяна Сергеевна заглянула туда и движением головы пригласила Носова и Олимова приготовиться. Как по команде, покрепче прижав к себе свои папки, оба устремили взгляд на дверь, готовые войти. Но время шло, а секретарь все не звала их, что дало повод мужчинам время от времени обмениваться недоумевающими взглядами. Наверное, прошло еще не меньше десяти минут, прежде чем Татьяна Сергеевна снова зашла в кабинет и вынесла оттуда несколько густо исписанных бумажных листков.

— Директивная телеграмма секретарям райкомов и председателям райисполкомов… Об оказании помощи фронту. Поэтому пришлось заставить вас подождать. Входите! Настроение у обоих, надо признаться, не очень-то, особенно у Павла Петровича Полякова…

Нельзя сказать, что их обрадовало это сообщение. На сосредоточенных лицах Носова и Олимова появилось какое-то подобие улыбки. Они решительно двинулись к дверям кабинета, а войдя, обменялись приветствиями с секретарем ЦК Компартии Таджикистана Поляковым, стоявшим около рабочего стола Самандарова, а потом и с самим Самандаровым. Поляков пригласил вошедших садиться и, полистав блокнот, тотчас попросил Носова подробно доложить ему о помощи фронту, выполнении обязательств по выпуску продукции на предприятиях города, ходе мобилизации на воинскую службу и в рабочие батальоны.