Солдаты Александра. Дорога сражений - [42]
Стянуть одежку с окаменевшего Толло непросто. Мы возимся минут десять, все еще судорожно отдуваясь. Когда Флаг забирает у мертвеца роскошную шапку с клыком, приступ смеха одолевает нас с новой силой. Слезы намерзают вокруг наших глаз, обледеневшие бороды торчат колом.
Бедный Толло лежит нагишом. Синий от холода. Скользкий. Приходится привязать бедолагу к воткнутому в лед копью, чтобы, не приведи боги, его не снесло ветром в пропасть. Нам стыдно за наш истерический смех, но мы опять ржем и ничего не можем с собой поделать.
Ночь кажется бесконечной. Мы пересиживаем ее в ледовой берлоге. Ноги девушки покоятся на моем животе, а руки под мышками у нее греет Флаг. Где, спрашивается, справедливость?
Утром на нас наталкивается патруль идущей снизу колонны. Парни выламывают нас из-под снега, словно дрова, так мы закоченели. Но день, как ни странно, выдается теплый.
К полудню мы встречаем Костяшку и Рыжего Малыша, которых Стефан послал поискать нас. Солнце все пригревает. Мы снимаем плащи и кладем их в сани из бычьей шкуры, где лежит тело Толло.
Спуск с гор занимает еще девять дней. Шесть из них мы тащимся по перевалу Кавак. На северной и, следовательно, несолнечной стороне Гиндукуша страдания армии приближаются к апогею. Кажется, мы уже никогда никуда не придем. Двадцать две мили до верхней точки, еще двадцать четыре — до сносной и более-менее пологой дороги. Причем Флаг поклялся во что бы то ни стало стащить Толло вниз. Нельзя же похоронить боевого товарища в какой-нибудь снежной норе, чтобы потом его останки осквернили волки или афганцы. Но клятвы клятвами, а силенки силенками. Мы просто физически не способны совершить такой подвиг, как и прочие доходяги, упрямо тянущие за собой по льду трупы загубленных переходом друзей. В конце концов мы сдаемся, и Толло остается под каменной пирамидой с тремя десятками других мертвецов. Хочется верить, что нагроможденные нами тяжелые валуны послужат усопшим надежной гробницей, куда не проникнет ни варвар, ни зверь.
Мы же, что ни утро, пребываем теперь в полной заднице, или (говоря не точнее, но несколько мягче) в глубокой тени. Солнце, понятное дело, встает ровно вовремя, однако толку в том мало, ибо его отгораживают от нас кручи. Желудки наши пусты, в ноги налит свинец, хорошо, хоть колонна тащится вниз — вверх никто не пошел бы. Правда, там, наверху, уже к полудню начинают хозяйничать солнечные лучи, принимаясь прожаривать горные пики, в результате чего льды подтаивают, провоцируя заморочки с лавинами. Что делать, весна! Разогретые ледники оползают, они давят на нижние снежные массы, и те приходят в движение. Снова и снова сходы лавин погребают тропу. Чтобы расчистить ее, требуется практически вечность. В первый день марша по перевалу мы преодолеваем три мили. На третий — меньше одной.
Туземные тирис — подземные схроны, где местные горцы оставляют на зиму припасы, не удается найти даже нашим проводникам. Непонятно — за что же им платят? Деньги они загребают лопатой. Каждому бы такой куш. Хуже всего то, что на самых трудных этапах подъема к Каваку мы побросали многое из поклажи. И теперь у нас нет провианта. Ничего не осталось. Мы жуем воск, грызем древесину, мы замачиваем и едим подменные сапоги. Лишний вес с нас согнала муштра в долине реки Кабул, а переход свел с наших костей не только последний жирок, но и плоть. Одежда у большей части солдат обветшала, да и обувь практически ни на что не годна.
Бывает, люди просто ложатся рядом с тропой и уже не встают. Закрывают глаза и больше не открывают.
Голод расшатывает дисциплину. Снежные сходы разрывают колонну на изолированные людские скопления. Каждого, у кого сохранились хоть крохи съестного, осаждают изголодавшиеся товарищи. Кто-то ухитряется наживаться. За горшочек с медом выкладывают полугодичное жалованье, а кувшинчик кунжутного (оливковое давно закончилось) масла, которым натираются от обморожений, стоит дороже наложницы благородных кровей. Кунжут несла Гологузка, но она бросила мешок на «Вешалке», когда помогала вытаскивать Толло. Поступает приказ забить по одному вьючному животному на отряд. Вроде бы мы теперь с мясом, но дерева для костров нет, так что приходится есть убоину в сыром виде.
И тут появляется Александр. Невероятно, но наш царь покинул головной эшелон растянувшейся на многие мили колонны, чтобы вернуться к отставшим. Он опять с нами, а с ним и Гефестион, и молодая надежная свита. Происходит чудо: люди, только что проклинавшие его за этот безумный, для многих гибельный и предельно измучивший всех переход, теперь готовы целовать ему руки. Они стыдятся себя, своей слабости, своих прежних мыслей. Ведь Александр уже проделал весь этот путь и мог бы сейчас вполне заслуженно наслаждаться теплом благодатных низин, но он предпочел еще раз превозмочь все невзгоды. Наравне с нами. Не посиживая в седле, а в пешем порядке, в обычном кавалерийском плаще, ничем не отличаясь от прочих солдат. Буквально ничем, ибо за ним не ведут мула со снедью. На привалах наш царь собственноручно выкапывает острием копья коренья, и этот козий корм составляет весь его ужин. Ежели кто-нибудь рядом валится с ног, Александр поддерживает обессилевшего, подпирает плечом и говорит нам, что уже через три дня парни, идущие впереди, будут лакомиться сочными грушами на прогретых солнцем равнинах. А еще денька через три это ждет и всех нас.
Что мешает художнику написать картину, писателю создать роман, режиссеру — снять фильм, ученому — закончить монографию? Что мешает нам перестать искать для себя оправдания и наконец-то начать заниматься спортом и правильно питаться, выучить иностранный язык, получить водительские права? Внутреннее Сопротивление. Его голос маскируется под голос разума. Оно обманывает нас, пускается на любые уловки, лишь бы уговорить нас не браться за дело и отложить его на какое-то время (пока не будешь лучше себя чувствовать, пока не разберешься с «накопившимися делами» и прочее в таком духе)
Он властвовал над народами, которые не только не понимали языка, на котором говорил он, но, будучи объединены, не понимали языков друг друга. Страх, внушаемый им, был столь силён и распространялся на столь необъятных просторах, что никто не дерзал противиться его всеподавляющей воле, и одно его имя повергало в ужас. При этом он умел внушить столь сильное желание угодить себе, что все подданные подчинялись с готовностью и были рады следовать его повелениям.
Ричмонд Чэпмен — обычный солдат Второй мировой, и в то же время судьба его уникальна. Литератор и романтик, он добровольцем идет в армию и оказывается в Северной Африке в числе английских коммандос, задачей которых являются тайные операции в тылу врага. Рейды через пески и выжженные зноем горы без связи, иногда без воды, почти без боеприпасов и продовольствия… там выжить — уже подвиг. Однако Чэп и его боевые товарищи не только выживают, но и уничтожают склады и аэродромы немцев, нанося им ощутимые потери.
Двадцать пять веков назад двухмиллионная армия персов вторглась в Грецию, чтобы завоевать страну и превратить ее жителей в рабов. Сотни покоренных народов уже склонили головы перед персидским царем. Тысячи воинов из поверженных стран воевали в его войске. Огромный флот Азиатского владыки приближался к берегам Греции. Только триста спартанцев и их немногочисленные союзники стояли на пути врага.
Пятый век до нашей эры. Греция — арена Пелопоннесской войны, кровавой многолетней бойни между Афинами и Спартой. Алкивиад — воспитанник Перикла и ученик Сократа, лучший полководец Афин. Человек, обвинённый на суде в святотатстве. Изменник, заочно приговорённый к смерти в Афинах. Советник спартанцев в их борьбе с Афинами. Воин, с восторгом избранный афинянами главнокомандующим. Патриот и предатель, в руках которого оказались судьбы Древнего Мира.
Мир необузданных гордых воительниц — амазонок уходит в прошлое. Антиопа, предводительница амазонок, отдаёт своё сердце легендарному Тесею и бежит с ним в Афины, а её подданные объявляют грекам войну... «Последняя амазонка» — это герои, достойные «Илиады» Гомера, рассказ о войне, любви и мести, трагическая повесть о столкновении двух цивилизаций.
Софья Макарова (1834–1887) — русская писательница и педагог, автор нескольких исторических повестей и около тридцати сборников рассказов для детей. Ее роман «Грозная туча» (1886) последний раз был издан в Санкт-Петербурге в 1912 году (7-е издание) к 100-летию Бородинской битвы.Роман посвящен судьбоносным событиям и тяжелым испытаниям, выпавшим на долю России в 1812 году, когда грозной тучей нависла над Отечеством армия Наполеона. Оригинально задуманная и изящно воплощенная автором в образы система героев позволяет читателю взглянуть на ту далекую войну с двух сторон — французской и русской.
«Пусть ведает Русь правду мою и грех мой… Пусть осудит – и пусть простит! Отныне, собрав все силы, до последнего издыхания буду крепко и грозно держать я царство в своей руке!» Так поклялся государь Московский Иван Васильевич в «год 7071-й от Сотворения мира».В романе Валерия Полуйко с большой достоверностью и силой отображены важные события русской истории рубежа 1562/63 года – участие в Ливонской войне, борьба за выход к Балтийскому морю и превращение Великого княжества Московского в мощную европейскую державу.
После романа «Кочубей» Аркадий Первенцев под влиянием творческого опыта Михаила Шолохова обратился к масштабным событиям Гражданской войны на Кубани. В предвоенные годы он работал над большим романом «Над Кубанью», в трех книгах.Роман «Над Кубанью» посвящён теме становления Советской власти на юге России, на Кубани и Дону. В нем отражена борьба малоимущих казаков и трудящейся бедноты против врагов революции, белогвардейщины и интервенции.Автор прослеживает судьбы многих людей, судьбы противоречивые, сложные, драматические.
Таинственный и поворотный четырнадцатый век…Между Англией и Францией завязывается династическая война, которой предстоит стать самой долгой в истории — столетней. Народные восстания — Жакерия и движение «чомпи» — потрясают основы феодального уклада. Ширящееся антипапское движение подтачивает вековые устои католицизма. Таков исторический фон книги Еремея Парнова «Под ливнем багряным», в центре которой образ Уота Тайлера, вождя английского народа, восставшего против феодального миропорядка. «Когда Адам копал землю, а Ева пряла, кто был дворянином?» — паролем свободы звучит лозунг повстанцев.Имя Е.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Второе издание. Воспоминания непосредственного свидетеля и участника описываемых событий.Г. Зотов родился в 1926 году в семье русских эмигрантов в Венгрии. В 1929 году семья переехала во Францию. Далее судьба автора сложилась как складывались непростые судьбы эмигрантов в период предвоенный, второй мировой войны и после неё. Будучи воспитанным в непримиримом антикоммунистическом духе. Г. Зотов воевал на стороне немцев против коммунистической России, к концу войны оказался 8 Германии, скрывался там под вымышленной фамилией после разгрома немцев, женился на девушке из СССР, вывезенной немцами на работу в Германии и, в конце концов, оказался репатриированным в Россию, которой он не знал и в любви к которой воспитывался всю жизнь.В предлагаемой книге автор искренне и непредвзято рассказывает о своих злоключениях в СССР, которые кончились его спасением, но потерей жены и ребёнка.
Лорд Люсьен Сен-Клер, герой войны с Наполеоном, красавец, щеголь и покоритель женщин, легко вскружил голову подопечной лорда Карлайна, прекрасной мисс Грейс Хетерингтон. Но и Сен-Клер был покорен красотой девушки, ее прямодушием и искренностью. Впрочем, у него не было серьезных намерений в отношении Грейс, разве что добавить ее в качестве интересного экземпляра к его донжуанскому списку. Судьбе было угодно, чтобы ночью Люсьен по ошибке попал в спальню Грейс, и в самый неподходящий момент туда же заглянула леди Карлайн.
Гейбриел Фолкнер, герой войны, аристократ и красавец, неожиданно для себя унаследовал графский титул, огромные капиталы и… трех незамужних дочерей прежнего графа. Взвесив все за и против, новоиспеченный граф Уэстборн решает жениться на одной из них. Девицы, однако, отказывают ему. Более того, младшие сбежали из родового поместья, а старшая, леди Диана, без его разрешения явилась в Лондон. Гейбриел понимает, почему три его подопечные повели себя таким образом. Причина — в его прошлом. И вдруг Диана неожиданно соглашается стать его женой.
Ханна Мэллой, выросшая в богатой респектабельной семье, оказалась на улице, где не было не только комфортабельных отелей и шикарных магазинов, но и даже булыжных мостовых с аккуратными тротуарами и уличным освещением. Однако привел сюда девушку не злой рок, а непокорный нрав — она сбежала из-под венца, покинув буквально у алтаря ненавистного жениха, выбранного отцом, чтобы упрочить и без того процветающий семейный бизнес. Понимая, что отец не сдастся и наймет лучших сыщиков, чтобы вернуть беглую дочь, Ханна решает вступить в фиктивный брак.
Заключительная часть трилогии – «Черный тополь» – повествует о сибирской деревне двадцатых годов, о периоде Великой Отечественной войны и первых послевоенных годах.