Солдат трех армий - [36]

В гарнизоне нам было предписано особым приказом добыть документы о своих предках и представить их для проверки в канцелярию. Наступила пора обширной переписки, бесчисленных запросов, направляемых родителям, родственникам, в отделы актов гражданского состояния, пасторам и в церковные управления. Каждый разыскивал своих предков.

Рейхспрезидент был от этого избавлен — он скончался 2 августа 1934 года. Его пост был объединен с постом канцлера, и его преемник отныне именовался «фюрером и канцлером Германского рейха». Теперь он являл собой в одном лице и главу государства и главу правительства и тем самым стал верховным главнокомандующим рейхсвера.

Уже па другой день мы принесли присягу Гитлеру. На кителе, фуражке и каске мы теперь носили значок, изображавший орла с распростертыми крыльями и со свастикой в когтях, а на казармах развевались нацистские флаги. Мы быстро к этому привыкли.

Началось время внепланового продвижения по службе. Полковники стали генералами, капитаны — майорами, а лейтенанты за одну ночь превратились в обер-лейтенантов. То же самое происходило с унтер-офицерами и рядовыми.

Присвоение мне звания ефрейтора совпало с переводом в 14-ю противотанковую роту. Эта полностью моторизованная часть только комплектовалась. Поэтому для нее была освобождена церковная школа, расположенная в центре города. В классных комнатах поселились рекруты, унтер-офицеры заняли учительскую и другие помещения. Школьный двор превратился в двор казармы, орудия поместили в гимнастический зал, а для автотранспорта были построены новые гаражи. Машины, орудия, пулеметы и другая боевая техника имелись в полном комплекте. Пахло свежей краской.

Я рапортовал командиру роты:

— Ефрейтор Винцер переведен в 14-ю роту!

— Когда вы произведены в ефрейторы?

— Десять дней назад, господин капитан!

— Вы будете командиром орудия. Вы уже знакомы с новыми противотанковыми пушками?

— Так точно, господин капитан. Я обучался этому два года.

Вопрос был излишним — на столе лежало мое личное дело. Я заметил, что командир его изучил, когда он продолжал:

— Вы вообще прошли ряд различных курсов обучения. Имеете ли вы водительское свидетельство?

— Нет, господин капитан!

— Немедленно наверстать. Явитесь к заведующему техническим имуществом! После службы — курсы шоферов, понятно?

— Так точно, господин капитан!

Все частные школы шоферов в городе были привлечены к делу, и мы ежедневно до поздней ночи набирали наши учебные километры, разъезжая по городу и окрестностям. Примерно за две недели я с успехом закончил и этот курс.

А еще через три дня мне снова приказали явиться к командиру роты.

— С 1 октября 1934 года вы произведены в унтер-офицеры. Сердечно поздравляю!

В первую минуту на моем лице отразилось изумление, поэтому командир тотчас же добавил:

— Вы, кажется, вовсе не рады? В чем дело?

— Ведь именно с 1 октября я был произведен в ефрейторы, господин капитан!

— Ну и что? Уже бывали случаи, когда девицы в день своей свадьбы рожали ребенка — так называемые преждевременные роды. Ха-ха! Ступайте! Отрапортуете при галунах!

Два производства в один и то же день! Я еще не успел позаботиться о том, чтобы мои кители и шинели были украшены двойными нашивками ефрейтора, а теперь их надо менять на другие. Пришла очередь галунов на воротнике и мягких погон. Мне было просто трудно с этим освоиться.

Принятие «новичка» в офицерский корпус проходило весьма торжественно, а вечером шумно и основательно «обмывалось». Считалось «делом чести» затратить на пиво минимум месячный оклад. На эти деньги рабочий или мелкий служащий мог бы содержать целую семью. Финансовое положение унтер-офицера позволяло вступить в брак. Впрочем, полагалось, согласно предписаниям, дождаться двадцать пятой весны. Мне предстояло еще долго ждать. Во всяком случае, в солдатском клубе происходило бурное торжество. За ним последовали еще три кутежа, так как два унтер-фельдфебеля и один фельдфебель были соответственно повышены в звании. Четыре производства, четыре пира и четыре бочки.

Самодовольный, как всякий свежеиспеченный унтер-офицер, я отправился на несколько дней в Берлин. Но радость моя с самого начала была омрачена: семья в растерянности изучала документы, которые должны были служить доказательством нашего арийского происхождения.

— Ребята, если наша бабушка умерла, то, следовательно, она до этого жила, а если она жила, то, значит, она когда-то должна была и родиться.

— Все смеялись, но оставались озабоченными. Что бы мы там ни говорили, но о рождении одной из наших бабушек не было документов. На наши различные запросы мы получали один и тот же ответ: «В имеющихся книгах не записана».

— Если я не получу нужных бумаг, я пропал.

— У нас такое же положение, дорогой братец, нам не хватает старушки так же, как и тебе. Так что утешайся вместе с нами.

— Легко сказать! У нас назначен срок для представления доказательств, а вы можете подождать. Моя дальнейшая служба зависит от рождения бабушки. Этакая ерунда! Разве я похож на еврея?

— О нет, мальчик, но дело не решается одной наружностью, бывают и евреи-блондины. Кроме того, никогда нельзя знать…