Солдат по кличке Рекс - [5]
Виктор прямо-таки остолбенел. Он уже битый час возится с собакой, разговаривает с ней, а Машу, свою дорогую Машеньку, не заметил.
— Ты давно здесь? — виновато спросил он.
— Давно. Принесла грелку, смотрю — тебе не до меня. Села в уголок — и сижу. Дурной ты у меня, Витенька. — Маша поднялась и обняла Виктора. — Такой большой, такой сильный и такой… слабый.
— Как это слабый?! — попытался возразить Виктор, но Маша обнимала его крепче и крепче, сбивая и путая мысли.
— Да так, Витенька, слабый, — шептала Маша. — На ласку ты слабый, на доброе слово, на нежность женскую. Я же чую, сердцем бабьим чую: погладь тебя, приголубь — ты и размяк. Видно, мало ласки перепало в детстве. Мать, что ли, строгая? А подрос — девушек, поди, стеснялся. Все парней по скулам лупил боксом своим, а надо было хоть разок из-за девчонки подраться — и она бы за тобой на край света пошла. Да что там пошла, полетела бы, как я. Обожгла бы крылышки, а полетела.
— Неужели все это видно? — недоверчиво спросил Виктор.
— Что видно?
— Ну… то, что ты говорила. Что я девушек стеснялся и все такое…
— Не-е, — повернулась к нему Маша и привстала на колени. — Ничего не видно, кроме того, что ты… — Маша сделала паузу, — что ты — мужчина. С большой буквы мужчина.
— Как это — с большой буквы?
— Ну, значит, сильный, умный, честный, благородный, в меру красивый… Ну-ну, не хмурься, перебор в красоте, как правило, во вред всему остальному. Но самое главное, ты надежный! Из тебя муж хороший получится. И отец.
— Ты думаешь?
— Я знаю, — как-то сразу погрустнела Маша. — Я бы с радостью вышла за тебя замуж.
— Так в чем же дело? — привстал и Виктор. — Я же предлагал. Не раз предлагал.
— Помню, Витенька. Помню и ценю. Но… я не могу. Не время сейчас. Какая свадьба на войне? И что за семья без детей? Погоди, помолчи. Я знаю, что ты скажешь: уезжай, мол, в тыл, рожай и расти сыновей.
— И дочек, — улыбнулся Виктор. — Я согласен и на дочек.
— Ну, уеду, ну, рожу. А ты по-прежнему будешь чуть ли не каждую ночь ползать за «языком», пока… Я-то знаю, разведчиков всегда бросают в самое пекло, и потери среди них самые большие. Ох, Витенька, сколько я вашего брата вынесла на закорках! А сколько их не донесла… Мало ли сирот сейчас растет, родившихся до войны, так зачем же еще и фронтового образца?
— Странно ты рассуждаешь. Вроде бы все правильно, и в то же время, извини, конечно, не по-людски. Что же, по-твоему, если война, то вся жизнь должна остановиться? — Виктор достал папиросу, нервно закурил. — Если так, то почему на прошлой неделе два батальона затаив дыхание слушали скрипача? Почему минометчик Козин уже три альбома извел на рисунки? А знаешь, что он рисует? Не поверишь — пейзажи.
Вдруг в блиндаже послышались какое-то бульканье, хрип, скулеж и стон. Это собака вдохнула табачный дым — и сразу же забилась, задергалась, начала задыхаться. На бинтах показалась кровь.
— Вот черт! Ну надо же… Ну извини, не знал, — виновато говорил Виктор, торопливо втаптывая папиросу в землю. — Больше не буду. Не веришь? Совсем брошу, ей-богу, давно собирался, а теперь вот возьму и брошу! Я же до войны в рот не брал.
Маша даже не шелохнулась. Укрылась до самого подбородка шинелью, а потом вообще отвернулась к стене: глаза бы, мол, не видели.
Виктор присел на краешек топчана.
— Не злись. Чего ты, в самом деле? Живая же тварь. Жалко.
— А-а! — взвилась Маша. — Сказала бы я тебе, капитан, на солдатском языке, да уши пожалею! Ладно, забавляйся, черт с тобой. Тем более что результат уже есть — бросил курить. А ведь сколько я тебя просила, помнишь, а? У-у, злодей! — неожиданно ласково закончила Маша и поцеловала Виктора.
Громов тут же расцвел и доверчиво попросил:
— Марусь, дай женский совет…
— Это еще что такое? Что за новости?! — Маша шутливо потрепала его за ухо.
— Да я о нем, о волкодаве этом. Кличку бы его узнать.
— А что, разве при нем не оказалось удостоверения личности? — съязвила Маша. — Проще простого: называй подряд все собачьи имена, пока не отзовется.
— Прекрасная мысль! Хотя черт его знает, какие клички дают фрицы. Знаешь что, давай окрестим его заново.
— Давай. Назови его Гансом, — опять съязвила Маша.
Она сама не понимала, что с ней, но вся эта затея была ей не по душе. «Впрочем, пусть побалуется, — думала она. — Я-то знаю, что пес не жилец. Через день-другой сдохнет, и все кончится само собой… Вот только блиндаж надо будет как следует проветрить, — озабоченно подумала Маша, — а то псиной так и разит».
— Нет, Гансом нельзя, — не заметил иронии Виктор. — Это же человеческое имя. Надо придумать что-нибудь собачье, известное у нас. Скажем, Трезор. Нет, не то. Бобик или Шарик — нет, не для такого зверя. Кличка должна быть короткой и звучной, как… выстрел. Том? Нет. Барс? Ближе, но не то. Рекс? Погоди-погоди. Рекс — это звучит. Р-рекс! Точно, Р-рекс! Решено, быть тебе, собака, Рексом! Давай, Рекс, лапу, будем знакомиться.
— А я буду звать его Гансом, — мрачно заметила Маша.
Громов легонько потрепал лапу. У Рекса дрогнули губы, пасть медленно раскрылась и слабо щелкнули зубы.
— Да-а, брат, трудно нам будет, — вздохнул Виктор. — Изведем друг друга, измотаем. Характерец у тебя — не дай бог. Однолюб, видно. Бобыль. Силой тебя не сломать. Ласки не понимаешь. Значит, надо влезть в твою шкуру. Попробую, Рекс, обязательно попробую понять, чего хотел бы на твоем месте. Сейчас, наверное, душу готов заложить за глоток воды?
В 1934 году ОГПУ было преобразовано в НКВД. Только за 1937—1938 годы было арестовано полтора миллиона человек, из них около 800 тысяч расстреляно. В 1954-м мрачное здание на Лубянке снова поменяло вывеску и стало называться Комитетом государственной безопасности - КГБ. Самое странное, что под чекистский меч попадали не только так называемые диссиденты, но и писатели, музыканты, художники и другие деятели искусства, которые, при всем желании, не могли свергнуть советскую власть. Именно поэтому авторитет КГБ в народе был крайне низок, и именно поэтому все облегченно вздохнули, когда в декабре 1991 года Комитет государственной безопасности был упразднен и как таковой перестал существовать.
Не думал, не гадал командир дивизионной разведки капитан Громов, что когда-нибудь придется ему брать такого странного «языка»… о четырех ногах! В одной из ночных вылазок на его возвращавшихся с задания разведчиков внезапно напал здоровенный пес. Собаку подстрелили, но когда вернулись за оставленным из-за обстрела пленным немецким офицером, оказалось, что она жива. Громов решил выходить «немца» и попробовать «перевербовать», сделав из врага верного боевого товарища…
До сих пор наше общество волнует трагическая судьба известной киноактрисы Зои Федоровой и знаменитой певицы, исполнительницы русских народных песен Лидии Руслановой, великого режиссера Всеволода Мейерхольда, мастера журналистики Михаила Кольцова. Все они стали жертвами «великой чистки», развязанной Сталиным и его подручными в конце 30-х годов. Как это случилось? Как действовал механизм кровавого террора? Какие исполнители стояли у его рычагов? Ответы на эти вопросы можно найти в предлагаемой книге.Источник: http://www.infanata.org/society/history/1146123805-sopelnyak-b-smert-v-rassrochku.html.
Если говорить о жанре книги, то это — трагедии. Трагедии, основанные на личных показаниях, протоколах допросов и воспоминаниях тех людей, которые волею судеб имели дело с ВЧК—ОПТУ. Подавляющее большинство документов до сегодняшнего дня оставалось «тайной за семью печатями». Кто, например, знал, что еще в 1919 году против больного и полуглухого человека, которым гордилась вся Россия, была проведена целая контрразведывательная операция, в результате которой он оказался в подвалах Лубянки? Имя этого человека — Константин Эдуардович Циолковский.
Гражданская война – самая жестокая из войн. Гражданская война на Востоке – жестока вдвойне. Главный герой романа «Багровая земля», военный журналист, отправляется в командировку в Афганистан. И это обычное, казалось бы, задание неожиданно превращается для журналиста в самое настоящее испытание. Испытание на стойкость, мужество, чувство долга и справедливости, независимо от того, с кем ему пришлось столкнуться – с солдатами республиканской армии или с противостоящими им моджахедами. Повесть «Чистилище» рассказывает о безрадостной, жестокой и непредсказуемой судьбе главных жертв Второй мировой войны – военнопленных.
В книгу известного российского журналиста и писателя Бориса Сопельняка вошли очерки и повести, основанные на архивных документах, до сих пор считавшихся одной из самых больших тайн страны. Перед читателем пройдут трагические судьбы самых разных людей — от членов последней царской семьи до участников чеченской войны. У каждого из них своя Голгофа…Первый том повествует о периоде с первых лет Советской власти до 40-х гг. XX в.
Когда Человек предстал перед Богом, он сказал ему: Господин мой, я всё испытал в жизни. Был сир и убог, власти притесняли меня, голодал, кров мой разрушен, дети и жена оставили меня. Люди обходят меня с презрением и никому нет до меня дела. Разве я не познал все тяготы жизни и не заслужил Твоего прощения?На что Бог ответил ему: Ты не дрожал в промёрзшем окопе, не бежал безумным в последнюю атаку, хватая грудью свинец, не валялся в ночи на стылой земле с разорванным осколками животом. Ты не был на войне, а потому не знаешь о жизни ничего.Книга «Вестники Судного дня» рассказывает о жуткой правде прошедшей Великой войны.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.