Солдат Империи - [43]

Как всегда в таких случаях, готовились основательно, наняли подводы для перевозки семей и запасов, что брали с собой в дорогу, и, конечно, подводы для офицеров сопровождения.

Домбровский и Зинович почти все время проводили у чиновников Губернского воинского начальника. Арефьев и Евдокимов, другие унтер-офицеры еще и еще раз проверяли состояние одежды и обуви солдат, всех постарались разместить в казармах местных войск. Однако кое кому все таки пришлось остаться тут же, в порту, где, казалось, все пропиталось солью, которую грузили на баржи мешками.

В город ходить было некогда – торопились выступить как можно скорее, успели побывать только в бане и в ближайшей церкви. Эшелон Виленского округа отправился в Тюмень 20 июля.

От Перми шли на юго-восток. Через четыре дня в районе Кунгура переправились через реку Ирень, здесь в ближайших двух селах отдыхали три дня.

После отдыха через Сылвинский кряж двинулись дальше, останавливались только на ночевки. Пройдя еще около ста восьмидесяти верст по Сибирскому тракту, подошли к реке Чусовой.

Для переправы выбрали подходящее место, не стесненное утесами, которые высились по берегам реки, покрытые густым хвойным лесом, в основном елью.

Через Чусовую – в этом месте ширина ее не превышала двадцати саженей – переправлялись на плотах, на них же загоняли повозки и лошадей.

Августовские дни стояли жаркие. Уработались все на переправе, однако отдых в четыре дня предстоял лишь в Екатеринбурге, здесь разрешили только искупаться.

Иван и другие сопровождающие разделись, но оставались на берегу – следили за солдатами, плескавшимися в реке, пускали их в воду человек по пятьдесят разом.

И тут, на Чусовой, случилась беда: то ли плохо умел плавать солдат, то ли судорога его схватила, стал он сильно бить руками поводе, потом закричал… Кто рядом был, испугался – а может, растерялся – и, вместо того чтобы помочь, шарахнулся в сторону.

С берега сначала не разобрались, что происходит на реке, а когда Иван и еще двое унтер-офицеров бросились в воду, когда подплыли к месту, где барахтался солдат, тот уже ушел под воду. Спасать утопающего кинулись и офицеры, стали нырять ниже по течению… Вытащили все же, но поздно: захлебнулся человек…

Фельдшер долго пытался вернуть ему дыхание: опрокинул лицом вниз, старался вытолкнуть воду из легких, но все оказалось напрасно.

Тогда в журнале сделал Зинович запись: «…августа, купаясь, утонул… Сергей Боярский, труп… был найден в реке…, но принятыми мерами лекаря Карпенко, Боярскому жизнь осталась не возвращенной…»

Боярского похоронили на берегу, поставили, как водится, крест.

Команда двинулась дальше и через три дня прибыла в Екатеринбург. Крупный уездный город считался тогда столицей Урала, и совсем недавно законодательно перевели его из военно горного ведомства в гражданское.

Сто пятьдесят лет назад строил здесь генерал Генин силами солдат Тобольского полка медеплавильные и металлургические заводы. Потом солдаты, вместе с семьями, приписанные к этим же заводам, обязывались служить по тридцать-тридцать пять лету плавильных печей.

Жестокость наказаний приписанных к заводам людей в те и последующие годы была такова, что повешение без пыток принималось зачастую беглецом или иным провинившимся чуть ли нес благодарностью.

Вернемся, однако, в год 1867-й.

Отдыхали команды четыре дня, отмывались, приводили себя в порядок. Зинович с несколькими солдатами побывал в церкви, заказал заупокойную службу: видно, винил себя за смерть Боярского, в одной роте служил с ним.

В городе, жителей которого насчитывалось тогда тысяч тридцать и почти четверть из них – мастеровые, видел Иван много заводских строений. Понравился, однако, Екатеринбург ему своими садами да красивыми домами. Зашли Иван с Тимофеем на базар, купили они кое что по мелочи.

Отдохнув, оставили команды Екатеринбург, предстояло пройти им еще верст триста. На четыре дня остановились в Пышме, потом неделю были в дороге и, как предписано, на сороковой день, в конце августа, подошли к Тюмени.

Тюмень, уездный город Тобольской губернии, стоял на берегах реки Туры, а название взял он от реки Тюменьки, которая впадала в Туру. Жителей в городе было тогда около тринадцати тысяч. На этом месте до второй половины XVI века стоял татарский городок Чинги Тур, напоминанием о нем служили вал и ров у места, что называли Царевым Городищем.

Известно, что через Тобольск проходил Сибирский тракт, шли по нему люди, переправлялись товары, главным образом, хлеб. Отсюда же по рекам Туре, Тоболу, Иртышу и Оби ходили до Томска суда с грузами. Кстати, этот же маршрут бороздил и самый большой в те годы во всей Сибири пароход под названием «Сибиряк». Потом еще семьдесят пять лет, до начала сороковых годов XX века, перевозил он по Оби и ее притокам людей и грузы.

В Тюмени пришлось оставить заболевших в пути солдат. Иван отвез их на двух телегах в местный лазарет, передал лекарю список и другие документы на больных, а на руки получил бумагу с печатью для офицеров сопровождения.

Тогда же пригнали в город партию каторжных, принял их тюремный замок, одних надолго, других, что пойдут дальше, на несколько дней. Шли они под охраной конвойной команды, которая сменялась от этапа к этапу. Каторжане прикованы были наручниками к одной длинной металлической цепи, тянувшейся между рядами. Позади партии на телегах везли больных и немощных, среди них видел Иван несколько женщин, закутанных в сермягу.