Сокрушающие броню. Противотанковое оружие на полях сражений XX века - [47]

Тем не менее первое танковое противостояние отмечалось еще в Первую мировую - 24 апреля 1918 г. у селения Виллер-Бретонне. К тому моменту немцы собрали тринадцать танков (частью собственной постройки, частью захваченные у британцев и помеченные черными крестами) и 23 апреля развернули атаку против британских и австралийских войск с целью выхода к Амьену. На следующий день союзнические силы контратаковали при поддержке танков, и тогда три британских Мк IV встретились с тремя немецкими A7V. Стороны обменялись вы стрелами. Два британских танка получили пробоины, но продолжали бой. После того как британцы добились трех попаданий в один из немецких танков, машина остановилась, а экипаж бежал. Оставшиеся два A7V принялись откатываться, огрызаясь огнем, а британцы сосредоточились на оказании поддержки своей пехоте. Тут в бой вступил немецкий самолет и едва не поразил один Мк IV, который съехал в снарядную воронку и увяз в ней. Остальные отступили, а застрявший танк все же выполз из воронки, но его уже поджидали целые толпы немецких пехотинцев с взрывчаткой, готовые уничтожить врага. Тут произошло нечто вроде волшебства, в последнюю секунду откуда ни возьмись появились семь британских легких танков «Уиппет» и пулеметными очередями смели собиравшуюся оказать британскому экипажу «торжественную встречу» немецкую пехоту. Затем на поле выехал немецкий танк и повредил один «Уиппет», после чего стороны разошлись и бой прекратился.

По окончании войны британские и французские танки были отправлены в Россию в помощь белой гвардии, сражавшейся с большевизмом. Когда союзнические войска ушли из России, а белогвардейцы потерпели поражение, несколько танков попало в руки Советов. Танковых баталий во время гражданской войны в России не происходило, поскольку у Советов не было никаких танков, однако способность таких машин служить средством усиления для белых не осталась незамеченной красными, а потому они решили завести подобное оружие и у себя.

Очень незначительные танковые силы принимали участие в военном конфликте 1932-

1935 гг. между Боливией и Парагваем, претендовавшими на спорную приграничную область Чако. В 1933 г. пестрая коллекция британских легких танков с боливийскими экипажами попыталась поддержать пехоту, однако слабо бронированные танки в джунглях всякий раз становились в ближнем бою легкой добычей артиллерии или бронебойных пулеметных пуль. Так или иначе, на технику танкового боя события в Южной Америке практически никакого влияния не оказали.

Более серьезным дебютом бронетехники можно считать вторжение итальянцев в Абиссинию в 1935 г., где танки использовались очень интенсивно как средство нагнать страха на непривычных к таким новшествам абиссинцев, хотя и те очень скоро наловчились стрелять в смотровые щели машин. Исход войны ни у кого не вызывал сомнений, тем не менее она обошлась итальянцам дороже, чем они на то рассчитывали.

И вот, наконец, в 1936 г. настало время сыграть увертюру ко Второй мировой. Началась гражданская война в Испании, и покровители обеих сражающихся в ней сторон принялись снабжать своих подопечных танками. СССР отправил в помощь республиканцам 700 единиц легких танков Т-26 и БТ-1, тогда как Италия и Германия поставили националистам Франко примерно такое же количество легких танков PzKpfw I и танкеток Фиат CV-33. Хотя все эти машины относились к категории легких, советские танки были несколько тяжелее немецких и итальянских и несли заставлявшее считаться с собой вооружение - 37-мм и 45-мм пушки, тогда как немецкие и итальянские танки уступали противнику в толщине бронирования и имели только пулеметы. Расходились и тактические доктрины: республиканцы, наставляемые советским «советником» генералом Павловым*, создавали танковые бригады, рассчитывая применять их как отдельный род войск, однако недостаточная подготовка личного состава, нехватка офицеров и почти полное отсутствие средств коммуникаций вынуждали бронетехнику держаться поближе к остальным силам армии. Что еще хуже, командиры прониклись мнением, что одни способны выигрывать битвы, и обращали мало внимания на действия пехоты и артиллерии.

У националистов главным «советником» выступал генерал немецкой армии фон Тома**, относившийся к танкам как большинство военных в то время и хорошо осознававший их слабые стороны. Поэтому фон Тома применял их в основном для непосредственной поддержки пехоты и старался избегать рекомендаций теоретиков грандиозного маневра. В

• Называть тогдашних командиров Красной армии «генералами» некорректно, поскольку в Вооруженных Силах СССР генеральские звания ввели только 4 июня 1940 г. Упомянутый автором советский военачальник Дмитрий Григорьевич Павлов (1897-1941) с октября 1936 г. до июня 1937 г. участвовал в гражданской войне в Испании, имея звание комбрига. В июле 1937 г. он, уже как комдив, был назначен заместителем начальника Автобронетанкового управления РККА, а с декабря 1937 г. занимал должность начальника этого управления в звании комкора (затем командарма 2-го ранга). В июне 1940 г. Д.Г. Павлов стал генерал-полковником бронетанковых войск и командующим войсками Белорусскою (после 11 июля 1940 г. -Западного) Особого Военного Округа. Произведенный в 1941 г. в генералы армии, он с 22 по 30 июня командовал Западным фронтом, но не смог противостоять ударам немецкой группы армий «Центр», за что 4 июля был арестован и 22 июля 1941 г. расстрелян по приговору Военной коллегии Верховного Суда СССР. - Прим. ред.