— Выбрось меня в море, Пелагея, и покончим с этим. Мне слишком больно.
— Перестань, Марго, рана пустяковая, скоро заживет.
Марго вдруг зашлась в рыданиях, твердя, как сумасшедшая:
— Выбрось меня в море, ну, пожалуйста, выбрось меня… Я не хочу жить…
Пелагея отпрянула.
— Нестор, черт тебя дери, принеси ей выпить. Она меня с ума сведет.
— Марк, ты нужен мне. Послушай… — но Марк уже вскочил, как ошпаренный. — Это не то, что ты думаешь. — Марк в смятении сделал несколько шагов в сторону моря. — Выслушай меня. Ты что-нибудь слышал о галеоне «Олимпия» и капитане Теодоре Тарусе?
Марк замер.
— Конечно, о нем ходила недобрая слава, всякие темные делишки, но он делал это не для себя, а для нас с мальчиком. Он знал, что с ним рано или поздно что-нибудь приключится и хотел, чтобы у нас были деньги. Мы шли в Карнак, какая-то незаконная сделка или контрабанда. Разыгрался сильный шторм и судно затонуло. Мой муж погиб. Не знаю, кто выжил в той буре, нам с сыном удалось спастись, мы оказались выброшенными на чужой берег, без гроша в кармане. И с вечной опасностью быть убитыми врагами мужа и охотниками за его деньгами. Я сменила имя, сменила прическу и цвет волос, и сына стала звать по-другому. Я больше никогда не произнесла ни одного слова на своем родном языке. Я научилась лепить вещицы из глины. Я стала переезжать из одного города в другой, нигде особо не задерживаясь. Я плохо спала по ночам, потому что мне всегда чудились эти ужасные тени с ножами, которые придут и убьют нас или станут пытать меня, чтобы я сказала, где затонул галеон и где спрятаны сокровища Теодора. И самое страшное, Марк, что я все это время была совсем одна, я не могла никому довериться. За мои откровения меня ждала тюрьма или смерть. Марк, там очень много денег, но все они мне не нужны. Я слышала, ты ищешь сокровища, можешь забрать себе сколько угодно. Мне необходимы деньги, чтобы уехать из этой страны куда-нибудь далеко, чтобы у Са появился, наконец, свой дом, чтобы не ломать голову, чем его кормить и во что одевать. Мальчик ведь не виноват, что его мать полюбила бандита. Марк, прошу тебя, помоги нам.
Марк стоял молча, скрестив руки на груди, хмуря брови. Потом глубоко вздохнул и спросил:
— Как зовут твоего сына?
— На моем языке это значит «Светлячок».
— Ну, что ж, Мила, я готов вам помочь. Только мы должны отплыть сегодня же.
За занавеской гудели два голоса, гудели, не переставая, и Марго хотелось одного, чтобы они замолкли наконец. Который день ее била лихорадка, она то лежала в беспамятстве, то окуналась в мир галлюцинаций и снов, то, как сейчас, просыпалась в ясном уме и трезвой памяти.
— Она умрет. — Дрожащим от страха голосом говорила сестра Нестора. — Умрет, и что тогда делать?
— Похороним ее в море и никто ничего не узнает.
— Эй, Пелагея, поди сюда. — Сестра Нестора отдернула занавеску. — Пелагея, отнесите меня в дом к Марку, оставьте там и больше не думайте обо мне. Ясно?
— Но как же, Марго?
— Так будет лучше для всех, делайте, что я говорю.
Под покровом ночи Нестор и его сестра вынесли девушку на носилках. Всю дорогу в голове у Марго звучала старинная песня на уже забытом языке, которую любила напевать ее мать, песня была о любви и смерти, о женщине, которая ждала своего возлюбленного, утонувшего в море. «Господь мой, забери и меня», — пела с надрывом в ночи молодая вдова, и Марго, совсем еще девочка, потом долго не могла заснуть. Казалось, сейчас мать где-то рядом, идет следом за носилками и поет.
Не зажигая света, при луне, натыкаясь на вещи и чертыхаясь, Нестор и его сестра внесли Марго в дом, оставили на кровати и ушли. Марго лежала в темноте, вдыхала знакомые запахи, немного запылившиеся, слушала шум моря. Мира больше не было: только море и эта хибара на берегу. А потом вечность, и вновь все близкие рядом, надо просто утонуть в море, потому что здесь у нее ничего нет. «Господь мой, забери и меня».
Мое глубокое море, прохладное, соленое, нежное, едва касаясь меня, качаешь, баюкаешь, увлекаешь, сквозь воды твои вижу последние отблески звезд, и ангел склоняется, будто не может узнать бледного лица моего. Ангел, в чьих руках засыпаю со сладостью, он уносит меня с глаз долой, разлучает с морем и прячет на широкой груди своей. Ангел с лицом возлюбленного моего, здравствуй…
— Ты слышала? Марго утонула в заливе. Нашли ее белое платье, к тому же в крови. Тело пока не всплыло. Может, унесло в море.
— Месть за смерть Рамона. А Марк?
— Болтают, он исчез вместе с горшечницей и ее сыном.
— Кто бы мог подумать! Такой затворник, все карты, карты…
— Правда, Нестор, говорит, что видел баркас Марка в ночь, перед тем, как нашли платье Марго. Да только кто будет слушать старика? После того, как его избили, он все время несет какую-то чушь. Бедный Нестор, и кому он не угодил?
— Как думаешь, Марк нашел свое сокровище?
— Мечта любого моряка — достать со дна морского то, чего нет у других. Может, Марку это и удалось. Кто теперь знает?
