Сокровище forever! - [3]

Днепропетровская область (бывшая Екатеринославская губерния)

Июнь 1971 года

Зависшее в зените солнце жгло невыносимо, но даже оно было не в состоянии высушить проступающий сквозь рубашку пот. Раздражая кожу, горячие струйки одна за другой катились по спине. От долгого сидения на корточках ноги затекли, а забитый сухой земляной пылью рот пересох. Но пить нельзя – станет только хуже, вообще до вечера не продержишься. Одна радость – в туалет совсем не хочется, а то куда бы он пошел на этой плоской, во все стороны просматривающейся степи, где единственной возвышенностью был их полураскопанный курган? А в соседней траншее девчонки роются. Взрослые. Студентки.

Мальчишка лет тринадцати, засевший в раскаленной на летнем солнце траншее раскопа, покраснел, будто кто мог подслушать его мысли, и принялся старательно ковырять скребком земляную стену кургана. Эти самые девчонки, между прочим, не ноют, вот и ему нечего. Никто его сюда силком не тащил, сам упрашивал: «Дяденьки археологи, дяденька Мозолевский, можно я немножко покопаю, ну хоть попробовать дайте, ну пожалуйста…»

– Товарищ Мозолевский, вам что, трудовое законодательство не писано? – послышался сверху раздраженный голос.

Мальчишка вскинул голову. Над ним, на кромке раскопа, застыла приземистая фигура, облаченная в мятый после долгой езды в «уазике» костюм. На темной ткани уже успела осесть пыль. Соломенная шляпа делала приезжего похожим на пасечника с картинок, но впечатление портил зажатый под мышкой пухлый портфель.

Стоящий рядом начальник экспедиции Борис Мозолевский набычился… и промолчал. Лишь пальцы судорожно, до белизны стиснули деревянную доску, на которой лежал полуизъеденный ржавчиной короткий – не намного больше современного кухонного ножа – скифский меч акинак.

Мальчишка уныло поглядел на начальника экспедиции. Вчера, еще затемно отпросившись у матери, он примчался на раскоп и, боясь даже дышать в спину орудующим щеточками и скребками археологам, с благоговением следил, как акинак медленно, по миллиметру, освобождают от земли, в которой он пролежал две с половиной тысячи лет! Но на этом, кажется, его приобщение к древним тайнам курганов и закончится. Принесло же этого… гриба в шляпке…

– Почему детский труд используете? – тыча в мальчишку пальцем, разорялся «гриб». Снизу, из раскопа, в котором съежился мальчишка, отлично видно было, как полуденное солнце колючими лучиками проскакивает сквозь дырочки его шляпы.

Мозолевский по-прежнему молчал, только хмурился.

– Это не использование детского труда. – Возникший словно из ниоткуда археолог Женя Черненко аккуратно вклинился между приезжим «грибом» и начальником экспедиции. – Это трудовое воспитание. Пусть покопается парень…

– Чтобы копать, вам выделили бригаду шахтеров и экскаватор! – перебил его «гриб». – На государственные средства, между прочим! – Он по-прежнему обращался только к каменно молчащему Мозолевскому. – А вы так ничего и не нашли!

– То есть как это?! – немедленно возмутился Женя. – А керамика, а скотомогильник, в смысле захоронение лошадей? А погребальная повозка? А греческие театральные маски? Это же интереснейшие находки, явно указывающие, что курган Толстая могила, – он одним взмахом руки очертил все опоясывающие курган траншеи раскопов, – относится к погребениям скифских царей… Настоятельно прошу не принижать достижений советской археологии перед лицом немецких товарищей! – И он кивнул на появившуюся рядом с ним фрау Ренату, которая и впрямь была самой настоящей немкой.

Но «гриб», будто не слыша, продолжал буравить взглядом начальника экспедиции.

– Маски-фантомаски… – брюзгливо процедил он. (Значит, слышал все-таки!) – Может, курган ваш и царский, только вон, весь грабительскими ходами изрыт. Тут если что и было, еще до вас вынесли…

– Ничего подобного! – снова взвился Женя. – Мы совершенно убеждены, что этот курган сумел сохранить свои сокровища – в конце концов, мы же обнаружили возле скотомогильника засыпанный скелет грабителя!

– «Курган сохранил»! – передразнил «гриб». – А еще ученые! Нахватались у своего начальника бредней! Вы шарлатан, Мозолевский! – словно кирпич в лицо, швырнул он начальнику экспедиции.

Забыв про страх, мальчишка в раскопе вскочил. Как он смеет, гриб-поганка! Борис настоящий ученый, столько всего знает! Но что же он молчит! Пусть скажет этому… Мальчишка в отчаянии поглядел на Мозолевского, который в ответ на брошенное обвинение лишь угрюмо катал желваки на загоревших до красноты скулах.

– Байками меня тут кормил! На кургане он, видите ли, ночевал, слышал, как скифские кони копытами бьют! – Нервным движением «гриб» выхватил из портфеля широкий, как скатерть, клетчатый платок и отер залитое потом лицо. – Вы обещали, что тут будет золото! – это прозвучало настоящим криком души.

– Я думать, советски товарищи хотеть только блага советский наука, – разбивая повисшую над раскопом тишину, наконец пробормотала Рената Ролле. – И совсем не думать о такой вещь, как золото.

«Гриб» кинул на нее косой взгляд – ясно было, что, не будь фрау Ролле и впрямь «немецким товарищем», высказал бы он ей… по-русски. Но сейчас он только вновь повернулся к начальнику экспедиции: